Я взяла дрожащего «охранника» на руки. На «слабо» меня конечно же не взять, но авантюризм кое-какой присутствовал и уже разжег любопытство. Было страшно… интересно, что же мы здесь обнаружим? Я решительно кивнула, и мне вручили оборудование археолога – фонарик и каску. Каску я вернула Максу, который со смехом напялил ее на голову, отчего стал похож на никогда не мывшегося шахтера. Костя прихватил кирку, включил фонарик на своей каске и вошел в правый проход, внимательно глядя под ноги. Макс шел за ним и освещал стены и потолок. Из потолка местами торчали корни, их тени двигались в лучах фонариков, напоминая то ли змеиные клубки, то ли лапы с длинными когтями. Туннель устремлялся вниз, все время заворачивая вправо.

– Спиральный лабиринт, – приглушенным голосом сказал Костя.

– Так и должно быть? – шепотом спросила я, стараясь на всякий случай не касаться стен: кто знает, какие твари могут по ним ползать.

– В представлениях язычников вселенная состоит из ярусов – нижний мир, срединный и высший, – принялся объяснять специалист по древним захоронениям. – Могильные курганы сооружались в соответствии с этими представлениями. А пронизывает эти миры мировое древо Иггдрасиль, так что в центре кургана мы, скорее всего, найдем каменный столб, являющийся вертикальной осью всего комплекса.

Я шла за ребятами, стараясь отделаться от чувства, что за нами кто-то наблюдает, даже спину покалывало от этого, и уже жалела, что согласилась сюда залезть, но возвращаться одной было еще страшнее. А вдруг, пока мы спускались сюда по правому проходу, там, наверху, из левого прохода как вылезло что-то или кто-то, и поджидает там меня, потирая руки. Или лапы. Или что там у него есть.

Мне уже начало казаться, что спуску нет конца, стало тяжело дышать, а стены будто бы начали сближаться, грозя раздавить нас. «Наверное, это и есть клаустрофобия», – подумала я, но потом поняла, что проход и в самом деле сужается. Я уже открыла рот, чтобы предложить вернуться, как вдруг мы практически выпали в довольно большую камеру, точно такую же, как та, из которой начали свой спуск. И снова на выбор два варианта направлений дальнейшего продвижения вглубь кургана.

– Какие теперь будут предложения? – вкрадчиво спросила я, и сразу высказала свое. – Вернемся?

– Нет, только не теперь! – взволнованно возразил Костя. – Разве вы не понимаете, что мы в двух шагах от секрета кургана. Помните, что я говорил вам про ярусы? Мы сейчас в срединном мире! Надо сделать еще один переход, и мы в нижнем мире!

– А там Рюрик в золотом гробу! – зловещим голосом провыл Макс.

– И двенадцать верных витязей, – поежилась я. – Кстати, Костя, а эти двенадцать, что с ним остались, зимой от холода и голода умерли?

– Нет, не умерли, – отозвался Костя. – Согласно традиции, которая возникла на родине викингов, двенадцать воинов, давших клятву верности своему вождю, становились побратимами, и обязаны были отдать друг за друга жизнь. А также, в случае смерти своего лидера, сложить головы вместе с ним. Так что верные воины, которые всю зиму охраняли каменную насыпь с телом Рюрика, и перенесли его на место окончательного захоронения, были ритуально убиты и похоронены вместе с ним в том же кургане.

– Жестокая плата за верность, – поразился Макс.

– Клятва двенадцати считалась самой сильной и нерушимой, и они прекрасно знали, на что шли, – хладнокровно сообщил наш эксперт. – Кроме того, они свято верили, что отправятся вслед за своим вождем, прямиком в сияющие чертоги Вальхаллы.

Они-то знали, на что шли, а знает ли Костя? Он снова выбрал правый ход с той же бесшабашной уверенностью, с которой, верно, воины Рюрика приняли смерть, рассчитывая продолжить свое существование в бесконечных пирах и прочих наслаждениях Вальхаллы.