После этой фразы у меня буквально случился провал в памяти. Не знаю, через какое время я пришла в себя. Сначала вернулись звуки. Я слышала тихие голоса, но я их не различала. Долго ещё не хотелось открывать глаза. Мне не хотелось снова увидеть эту громкую тётю.

Великая вещь любопытство. Я всё же приоткрыла глаза и увидела, что все теперь сидят за столом и уже при зажжённой люстре. Теперь больше всех говорил дедушка, а остальные только кивали головами. Меня это немного успокоило. Я верила, что дедушка – он главный и всё будет, как он скажет…

Но немного погодя большая тётя резко встала и громко заявила:

– Мы её родители и мы лучше знаем, что для неё будет лучше! В вашем доме она ещё долго будет дикаркой, у вас ведь и людей то не бывает, а её надо к нормальным людям. У нас сейчас не так много времени, мы хотим непременно встретить новый год с моим братом в Ставрополе. Там мы представим свою дочь моим родственникам. У них есть сын, чуть старше нашей девочки, вот она и пообщается с ним, пообвыкнет среди людей. Да, а кстати, каковы её успехи то за это время? Она хоть заговорила, а то ведь стыдно будет перед людьми, если она всё время будет молчать, люди то могут подумать, что она не в себе.

После этих слов, большой дядя взволнованно проговорил:

– Ну, что ты такое говоришь Галочка!? Ведь малышке столько пришлось пережить, ей нужно время, чтобы освоиться, а нам стоит запастись терпением.

– Не говори чепухи, что она понимает, чтобы переживать. Прошло уже полгода, она всё давно забыла, и её надо скорее переучивать, и я теперь этим займусь вплотную.

Дедушка с нескрываемым недовольством посмотрел на сына и с досадой в голосе произнёс:

– Мало тебе Галя Володи для твоей дрессировки, так тебе дитя подавай. Смотрите вы оба, это ведь душа невинная, её невзначай и загубить можно с таким необдуманным рвением. Девочка ведь едва отходить стала. Вы хотя бы написали, посоветовались с нами, а то вот явились, как снег наголову, да ещё к тому же спешите с отъездом. Ведь надо же было всё по-человечески сделать, размеренно. Пожили бы все вместе, дали бы ей время привыкнуть к вам, а там уж и попытаться объяснить, что к чему. Так нет, вы прямо с порога заявили, мама, мол, и папа прибыли! Просим любить и жаловать! А она и слов-то таких не знает сейчас, да и к тому ж вы её своим видом и шумом напугали до потери сознания, это вам о чём-нибудь говорит? Конечно же, нет, для вас это не имеет значения, ведь вы запланировали встречу в Ставрополе, и это выше интересов маленькой девочки.

Интуитивно понимая, что эти тётя с дядей не к добру, моё сознание опять дало сбой и видимо надолго. Оно вернулось позже, на следующее утро, со щемящей болью утраты. Боль и страх буквально парализовали меня, лишив способности говорить и двигаться. Моё сознание в момент неожиданного прощания будто раздвоилось, и я смогла вдруг наблюдать всё происходящее со мной со стороны. Я помню, как стояла на веранде одетая, как на прогулку. Бабушки не могли сдержать слёз и не прерывно вытирали их платочками, дедушка хмурился и что-то говорил дяде. Тётя, стояла вся красная от злости и, видимо, совсем потеряв терпение, вдруг истерически закричала:

– Хватит, хватит уже наставлений, на поезд опоздаем! Всё, Володя, бери Полину, и пошли!

И в это время девочка, наблюдавшая со стороны, закричала девочке стоявшей около дедушки: « Беги, беги, прячься скорей!», но девочка не могла бежать, ноги её не слушались, но не только ноги, ей хотелось обхватить дедушку за ногу и попросить его, чтобы он не отдавал её этим « детям», но она почему-то не могла этого сделать. Единственным признаком сознания были слёзы, которые покатились по щекам…