Кровь приливает и концентрируется пульсацией, напряжение усиливается и доходит до пика, а в ушах ее громкие стоны. Сладкие... да… вот так, моя девочка… дааа…

Мощная волна живого тепла, зарождаясь в районе копчика и сметая все на своем пути, проходится вниз, окатывает жаром и находит, наконец, выход, даря долгожданную разрядку.

Грудь ритмично вздымается. Веки мои прикрыты. Чуть улыбаясь и с ощущением радости в душе прихожу в себя от неожиданно острой концовки, как вдруг в сознание врывается совершенно чужой приторный голос:

— Ты меня раньше никогда своей девочкой не называл.

Возмущенно распахиваю глаза, прохожусь хмурым взглядом по пепельному водопаду волос на своих брюках — Олеся положила голову мне колени и не спешит подниматься, смотрит на меня мягким светящимся голубым взглядом.

А мне вдруг захотелось стряхнуть с себя девушку, приказав занять своё место. Но я подавляю сумбурный порыв: Олесю это очень обидит, а от мысли, что придется весь вечер смотреть на ее надутые губы, просто коробит.

Отчаянно откидываюсь назад, упираясь затылком в подголовник. Чувствую, как нежная ручка ласково поглаживает мое колено, и раздраженно стряхиваю с себя женскую ладонь. Уставившись в потолок, проглатываю единственное слово, готовое сорваться с губ.

Ссука…

3. Глава 3

КРИСТИНА

— Перестань меня преследовать! — резко торможу, оборачиваясь.

— Ты будешь делать то, что я тебе говорю, золотце.

В темных глазах ад. Гордей смотрит так… мурашки по коже. Жадно и… как будто сейчас набросится. Надменное выражение лица внушает опасения. Мы на улице, возле моей работы, вроде и люди вокруг, и ещё не до конца стемнело, но находиться рядом с ним страшновато. Я точно знаю — этот мужчина способен на неожиданные поступки.

— Ты сейчас тихо-мирно идёшь со мной и садишься в мою тачку, — от этого предложения становится не по себе.

— Это необязательно. Если настаиваешь на разговоре — можем обсудить здесь.

Меня дома сынишка ждет. Мне нужно отпустить няню. Конечно я не успеваю заниматься малышом, поэтому пришлось искать помощь. Дарья Станиславовна мне понравилась с первого взгляда и разговора. Мы с ней договорились, что она будет сидеть с Андрюшей пятидневку. Да, со своим мальчиком я вижусь не так часто, как хотелось бы, но ничего не поделать. Сначала я очень переживала, но потом смирилась. Выше головы не прыгнуть, а если я не буду нормально зарабатывать, то мы многого будем лишены. Чувство вины, что мало времени провожу с сыном, сначала съедало мои нервы подчистую. Но потом я научилась видеть и хорошее.

А теперь, распрямляя плечи под тяжёлым мужским взглядом, я понимаю, что могу сегодня вообще не вернуться домой…

— Солнышко, я балдею, когда ты так пристально меня разглядываешь, — хватает за руку и тащит за собой. — Но у тебя ещё будет для этого масса возможностей.

Упираясь, пытаюсь найти хоть какие-то подходящие слова.

Моя уверенность на осколки разбивается от столкновения с мужской невозмутимостью. Он вообще не соображает? Или и правда море по колено?!

— Ты с головой не дружишь? Мне нужно домой и мне с тобой некогда общаться. Можешь завтра днём приехать, побеседуем в кабинете. Или, так уж и быть, разрешаю позвонить мне. Обещаю ответить.

— А я с некоторых пор маленьким обманщицам не доверяю, — резко притягивает к себе и через несколько шагов прижимает к корпусу машины. — Или ты специально такая несговорчивая? Любишь, когда тебя уговаривают?

Последнюю фразу он выдыхает мне в губы. Ловлю согревающее дыхание и на пару секунд закрываю глаза.

Гордый. Грозный. Суровый. Я помню все об этом мужчине. То, каким он может быть ласковым. То, каким он может быть жестоким. Страстным и несдержанным. Нетерпеливым. Заносчивым и резким. Но одновременно мягким, искренним. Бесподобным… Я даже его терпкий запах помню.