Вика, кивнув Майклу, отвела взгляд. Поскорее бы все это закончилось. Она была рада за подругу, вернее, тому, что ее мечты наконец осуществились. И Ирина, теперь вполне официально превратившись в виконтессу, займется тем, чем виконтессы, собственно, и занимаются.

Чем именно занимаются виконтессы, Вика не имела представления и не испытывала по этому поводу ни малейшего сожаления.

После того как Ирина взяла в мужья Фредди, а Фредди взял в жены Ирину (таких фраз вообще-то не требовалось, но Ирина настояла, чтобы они были), с прочувственной речью к гостям обратилась матушка виконтессы Грейсток.

Заслышав что-то о тяжелой доле матери британской виконтессы, Вика быстрым движением вставила наушники и включила начитку книги о путешествиях во времени по «черным дырам». Все лучше, чем заунывная пошлятина из уст свекрови девятого виконта Грейстока.

Интересно, а как бы прошла ее собственная свадьба – например, с Питером, бароном Ренфрю?

Хотя никакой он не барон Ренфрю, как уже поняла Вика, а просто великосветский обманщик, прикрывавшийся несуществующим титулом. Точнее, титул существовал, однако был частью титула принца Уэльского, к которому бородач Пит – и в этом не могло быть ни малейших сомнений – никакого отношения не имел.

Но зачем он тогда ей соврал? Или никакой он не барон и не лорд, а простой британский парень, решивший, однако, что если он назовется аристократом, то сумеет вскружить голову русской дурехе?

Значит, она произвела на него впечатление русской дурехи?

Что русская, это без сомнения, но уж явно не дуреха!

Чувствуя, что ужасно разозлена на этого самого Питера, который, не исключено, вовсе даже и не Питер (кто его там знает!), Вика ощутила, что на глаза наворачиваются слезы. Не хватало еще, чтобы все подумали, что такое воздействие на нее оказала речь мамаши Ирины, которую она и не слышала.

Осторожно смахнув слезу, Вика увеличила громкость начитки. И поняла, что не может перестать думать о Питере.

Она бы могла задать ему вопрос о его титуле (хотя ее совершенно не занимал его титул – дело было абсолютно в ином!), однако она ведь сама ушла от него, причем уже во второй раз!

И даже не знала, как его найти. И даже интернет не мог ей помочь, что было делом уж совершенно небывалым.

Кем же тогда был этот бородач Питер – точно не бароном Ренфрю. И был ли он вообще Питером?

Раздалась громкая музыка, кажется, что-то монументальное из Генделя, жених и невеста, точнее, уже муж и жена, а если быть совсем точным, виконт и виконтесса Грейсток, раздаривая улыбки направо и налево, держась за руки, двинулись от алтаря к выходу из капеллы.

Вика снова встретилась взглядом с банкиром Майклом, и тот опять одарил ее сияющей улыбкой, а затем приложил к уху палец.

Ну конечно, она ведь забыла вынуть наушники!

Резко их выдернув, Вика, как и все прочие гости, принялась аплодировать медленно проплывавшей мимо нее паре. Раздались громкие рыдания – это мамаша новоиспеченной виконтессы, то ли в приступе истерического пароксизма, то ли банально играя на публику (не исключено, что с полной физической отдачей исполняя отведенную ей по написанному Ириной сценарию роль), заливалась слезами, поддерживаемая под руки второй дочерью и племянницей.

Раздался даже серебряный звон колоколов, и через распахнутые ворота в капеллу влился яркий майский свет. Вика, который выпало идти одной из первых за четой новобрачных, старалась не наступить на длиннющий шлейф свадебного платья виконтессы и уворачивалась от конфетти, которым осыпали процессию со всех сторон.

Вдруг Ирина повернулась и, улыбаясь, произнесла: