Устав надежно защищал «красного» юнкера от цука – но и последствия не заставили себя ждать. Прямо на моих глазах сидевшие рядом с Артемом первокурсники сначала отодвинулись на лавках – а потом и вовсе подхватили свои порцайки и расползлись по соседним столам.

Я поймал на себе недобрый взгляд Куракина, но на этом все и закончилось – выяснять отношения белобрысый князь явно не спешил. То ли боялся снова нарваться на сдачу, то ли…

– Выкуси, ваше сиятельство. – Богдан довольно оскалился, опуская галету в чай. – Теперь тебе, Горчаков, ни одна зараза не страшна. С таким-то дядькой…

Занятно. Похоже, слухи в училище распространялись со скоростью несущегося на всех парах «Понтиака». Или Богдан обладал какой-то особенной способностью узнавать все первым.

– Дядька как дядька. – Я пожал плечами. – Вроде нормальный… А чем он от твоего отличается?

– Так он же целый майор! – отозвался Богдан.

– Так, обожди. – Я вспомнил Ивановы унтер-офицерские погоны. – Какой же он тебе…

– Ну, в смысле – не настоящий майор, а старик. – Богдан опрокинул себе в рот остатки чая. – Так называют тех, кто на старшем курсе на два года остается. Поговаривают, Сечин то ли науку какую не сдал, то ли с замом ротного в феврале подрался – вот и загремел. Зато он тут все ходы и выходы знает. По стрельбе и рукопашному – во всем училище первый!

Понятно. Значит, «майор» – не только самый старший на курсе, но еще и оставшийся на второй год в «господах подпоручиках». Занятная личность.

– В том году так никого в племянники и не взял, хоть его молодые неделями упрашивали. Не хочу, говорит, – и все тут… А тебя вот выделил, – продолжил Богдан. – Подольский крутой, а Сечин то и покруче будет. Он же не из кадетского корпуса, не из гимназии, а прямо из полка сюда пришел! Раньше на Кавказе унтером служил на границе, чуть ли не с османами воевал… У него и медали есть. А еще…

– Горчаков?..

Я не заметил, как ротный подошел. Хотя мог бы – с приближением грозного штабс-капитана Симонова болтовня за столами вокруг стихала.

– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – отозвался я, вскакивая с места и вытягивая руки по швам.

– Вольно, господин юнкер. – Ротный махнул рукой. – Пройдемте за мной. К вам… посетитель.

– Вот ты какой… господин юнкер.

Андрей Георгиевич стоял в коридоре, подпирая стену могучей спиной, но когда мы вышли из столовой – шагнул навстречу. Ротный тут же кивнул ему, развернулся на каблуках и молча удалился. Эти двое явно понимали друг друга без лишних слов, хоть один уже давно покинул полк, а второй и вовсе расстался с военной формой много лет назад.

Вполне возможно, Андрею Георгиевичу даже не пришлось ссылаться на деда, чтобы встретиться со мной, – хватило и собственного авторитета… и звания. Штабс-капитан гвардии едва ли мог отказать в просьбе полковнику – даже если тот уже давно не носил погон.

– Здравствуйте… – проговорил я, протягивая ладонь. – Вот уж не думал…

– Да чего ты тут разводишь. – Андрей Георгиевич вдруг обнял меня и хлопнул по спине огромной ручищей. – Еще бы по уставу обратился… Всего четыре дня тут, а поди – уже забыл старика?

Мы действительно не встречались уже неделю или даже две. Сначала Андрей Георгиевич куда-то исчез из Елизаветино, а потом и я перебрался в дом на Мойке – поближе к училищу. Обсудить мое зачисление в юнкера мы, конечно же, успели, но в форме он меня еще не видел.

И это, видимо, и растрогало старого безопасника. Да так, что я заметил в его единственном глазу что-то отдаленно похожее на слезу.

– Вас забудешь, Андрей Георгиевич. – Я осторожно вывернулся из медвежьей хватки. – Да и прошло-то всего… Только вчера под ночь заселили.