Армия рейха продвинулась еще дальше на восток и заняла практически весь левый берег Вислы. Пока держалась только Варшава – слишком уж хорошо местные вояки укрепили город. И слишком много в столице Царства Польского было Одаренных. Тем не менее даже им сейчас приходилось несладко: германские генералы не только согнали туда чуть ли не пару сотен панцеров, но и активно использовали авиацию. Не привычные могучие дирижабли, которые без особого труда могли сбить опытные боевые маги, а аэропланы. Крохотные юркие машины, одинаково хорошо годившиеся и для разведки, и для расстрела пехоты на марше, и даже для забрасывания бомбами окопов и укреплений.

Конечно, и у рейха счет потерь шел на десятки единиц и воздушной, и наземной техники, однако дед рассказывал, что часть аэропланов оказалась таинственным образом практически неуязвима к магии. Как именно – догадаться несложно.

Впрочем, по радио об этом почему-то предпочитали умалчивать. Вряд ли не знали – скорее получили строгое указание сверху не разводить панику. Так или иначе расклад сил пока выглядел не то чтобы удручающе, но уж точно не радостно: рейх каким-то образом смог подготовиться к войне, наклепав целую тучу современной смертоносной техники, включая гигантов вроде того же «Бисмарка», а штаб императорской армии либо знал обо всем этом слишком мало, либо не знал вообще.

Кто-то в военной разведке обделался по полной. Впрочем, я скорее поставил бы на то, что и тут поработали Орловские прихвостни. Среди названных Куракиным предателей было немало армейских чинов, и теперь Багратион…

– О чем задумался?

От неожиданности я едва не подпрыгнул. Видимо, радиола где-то за окном заглушила шаги, и Настасья прокралась на кухню незаметно. Оборачиваясь, я ожидал увидеть ее в простыне (а может, и вообще в чем мать родила), да только она уже успела спрятать всю красоту под халат. Не самый длинный, но скорее не соблазнительный, а забавный: из недорогой ткани, ярко-красный, с какими-то китайскими мотивами. Бамбук, панды в соломенных шляпах и бессовестно-толстые человекоподобные тигры в свободных шароварах.

Впрочем, даже такое Настасью ничуть не портило – наоборот, добавляло какой-то уютной притягательности. На мгновение мне даже захотелось вышвырнуть из головы новости из-под Варшавы и всякие мысли о войне, а заодно и плюнуть на работу и совещания, оставить на подоконнике кружку с чаем, подняться и…

Вот только выражение лица Настасьи ни к чему подобному, увы, не располагало. Она нахмурилась, подперла плечом дверной проем и смотрела так, будто застукала меня за чем-то предосудительным.

– Новости слушаешь, да?

– Да так… Чай пью. – Я неопределенно пожал плечами. – Сижу. Не хотел тебя будить.

– Я тоже все время слушаю, благородие. Иногда даже ночью просыпаюсь. – Настасья поджала губы и шумно выдохнула через нос. – Если бы не работа – наверное, вообще бы уже умом тронулась… Страшно!

– Сейчас всем страшно, Настюш. – Я поднялся со стула. – Все будет хорошо. Может, не сразу – но точно будет.

– А ты? Уедешь в Варшаву? – Настасья шагнула навстречу и ткнулась мне в грудь рыжей макушкой. – Тебя ведь могут затребовать в армию… Ты очень сильный, я знаю, поэтому могут!

– Ну… пока не затребовали, – усмехнулся я. – Правда, в моем случае спокойная жизнь не светит даже в столице.

– Вот этого я и боюсь. Ты у меня такой, благородие: вечно куда-то да влезешь. А мне только сидеть да ждать. – Настасья задрала голову и посмотрела мне в глаза. – Ты хоть немного представляешь – что дальше?

– Дальше?..

Я чуть отстранился и прислушался. Ничего не изменилось – все так же молчали ржавые крыши за окном и все так же бормотало соседское радио. Возникшее странное чувство относилось вовсе не к шуму – да и шума на самом деле никакого и было. Просто за мной приехали.