– Эй, оставь нам хоть кого-нибудь! – Гризли вжался в стену и принялся перезаряжать «кольт». – Ты вообще промахиваешься?

– Любой промахивается. – Я выщелкнул на пол опустевшие магазины и полез в карман за следующими. – И в том коридоре мишеней хватит на всех.

На предпоследнем этаже нас все-таки зажали. Снизу так никто и не пришел, зато из коридора прямо напротив лестницы мафиози лезли, как тараканы. То ли где-то здесь здание было напрямую связано с соседним, то ли местные головорезы устроили тут казарму – их оказалось раза в полтора больше, чем нас.

На полу уже лежало около десятка тел, весь этаж понемногу затягивало серым дымом от выстрелов – но мутный полумрак продолжал огрызаться беспорядочной пальбой из всех калибров. И даже заклятья почти не помогали – целиться было, по сути, не в кого, а крушить стены родовым Даром я пока еще не собирался: дом над «Соколом» построили чуть ли не в самом начала столетия, и избыток боевой магии вполне мог обрушить крышу и верхний этаж прямо нам на головы.

– Мы их задержим. – Гризли осторожно высунулся из-за угла. – Поднимайся дальше, пока мистер Версетти не удрал.

Мне не очень-то хотелось оставлять парней без Щита, но особого выбора, похоже, уже не было: штурм мафиозного логова занял куда больше времени, чем я рассчитывал. И если дону уже успели доложить, что по его душу пожаловал сильный Одаренный, ему вполне могло хватить ума не дожидаться, пока мы пробьемся на самый верхний этаж – и сделать ноги.

Значит, с личной охраной Версетти мне предстояло разбираться фактически в одиночку. Впрочем, я не слишком-то переживал: резерв уже успел полностью восстановиться после вчерашней охоты за снайпером. Источник до сих пор не мог толком настроиться на меня из-за океана, зато личная сила Дара как будто даже чуть подросла. Если раньше я едва дотягивал до третьего магического класса, то теперь, полагаю, смог бы выдать что-то около второго. Безусловно, пока еще нестабильно и только в моменты наивысшего напряжения.

В такие, как сейчас.

Магия привычно наполняла мое тело, заставляя двигаться еще быстрее, чем позволяло плетение Хода. А спускавшиеся мне навстречу головорезы, наоборот, – будто с каждым мгновением всё замедлялись, превращаясь из противников не то в боксерские груши, не то в мишени.

Почти застывшие на месте.

Двоих я срезал из пистолетов, а третьего уложил голыми руками – просто поднырнул под ствол винтовки и ударил локтем, ломая ребра и отбрасывая тело, будто тряпичную куклу. Их дружки смекнули, что дело плохо, а вот удрать уже не успели. Я одним прыжком махнул через целый пролет и выскочил с лестницы в коридор, стреляя на ходу. Кусочки раскаленного свинца догоняли неторопливые фигуры и врезались в одежду, оставляя аккуратные круглые отверстия и выплевывая фонтанчики крови. Головорезы еще не успели упасть – а я уже высаживал остатки патронов в уцелевших.

Затворы дернулись в последний раз, выбрасывая гильзы, – и застыли. Оба «кольта» опустели, но и сражаться оказалось уже не с кем. Темно-красный ковер коридора передо мной едва ли не целиком устилали бездыханные тела итальянских мафиози. Снизу еще гремели выстрелы, но путь вперед теперь был открыт.

Между мною и хозяином «Мальтийского сокола» больше никто не стоял.

– Доброго дня, дон Версетти. – Я ногой выбил дверь кабинета и вошел внутрь. – У вас гости.

– Проклятье… Да кто ты вообще такой?

Когда дверь с грохотом слетела с петель, я подумал было, что опоздал и дон Версетти уже успел убраться, оставив в кабинете кого-то из своих громил. После разговора с Кеннеди я представлял себе этакого стареющего гангстера из фильмов тридцатых-сороковых годов, еще черно-белых: невысокого, с изрядным брюшком, которое уже не мог скрыть даже дорогой костюм. Поседевшего, с тоненькими усиками, залысинами и громадным перстнем на пальце.