Утверждения о том, что погибшие были зарублены лопатками, как описывали в те дни некоторые СМИ, не нашли подтверждения. Вот данные экспертизы: «18 человек погибли от механической асфикции, возникшей от сдавливания грудной клетки, а один человек, мужчина, погиб от тяжелой черепно-мозговой травмы, полученной при ударе о тупой, твердый предмет, когда нападал на военнослужащих, применив при этом приемы карате… Телесные повреждения саперными лопатками причинены семи мужчинам. Из них двум – менее тяжкие телесные повреждения, пятерым – легкие, повлекшие кратковременное расстройство здоровья. Следствием установлено, что сведения о большем количестве пострадавших от травм, причиненных саперными лопатками, не соответствует действительности. Тем более о якобы зарубленных женщинах…» Работник Военно-медицинской академии из Петербурга: «Я входил в состав комиссии по определению причин гибели людей после 9 апреля. Более 50% трупов, первоначально представленных нам, были явно сознательно „подброшенными“. Было нетрудно определить, что их смерть наступила гораздо раньше 9 апреля. Все медицинские работники, входящие в комиссию, заявили об этом в своем заключении». Комиссии представили двух свидетелей, которые в доказательство того, что против митингующих было применено огнестрельное оружие, высыпали на стол стреляные гильзы. Гильзы явно были от малокалиберной винтовки, которая не могла стоять на вооружении. Армию обвиняли в отравлении более двух тысяч человек неизвестными газами. Член комиссии академик Андрей Сахаров заявил, что по описанию свойств газ аналогичен американскому полицейскому газу, вызывающему только временное раздражение слизистой оболочки глаз, недолгое слезотечение. Такие баллончики, как и газовые пистолеты, используют при самозащите, никто не заявлял о тяжелом отравлении.

Панику создал ректор медицинского института Тбилиси профессор З. Кахиани. Он утверждал спустя 4 дня по грузинскому телевидению, что примененные войсками отравляющие вещества обладают способностью вызывать тяжелые поражения с последующей импотенцией, нарушениями детородной функции, генетическими нарушениями. И призвал всех, кто считает себя пораженными, обратиться за немедленной медицинской помощью, гарантируя выдачу больничных листов с сохранением заработной платы, выплату денежного пособия и курортное лечение.

9 апреля Шеварднадзе и Разумовский вылетели в Грузию.

12 апреля по радио и ТВ Грузии передано обращение Горбачева: «Действия безответственных лиц привели к росту напряженности в республике… Зазвучали антисоветские лозунги. Ложные ориентиры сбили с толку часть людей. Погибли люди, пролита невинная кровь… Понимая всю сложность положения, я всем сердцем верю в то, что коммунисты, трудящиеся республики проявят благоразумие, здравый смысл, защитят перестройку…»

20, 27 апреля, 11 мая на политбюро Горбачев говорил: Грузинское руководство не наладило отношений с интеллигенцией… Я давно говорил – давайте учиться работать в условиях демократии. Наши кадры считают, что сила – вот это вещь!… Вот я прилетел в Москву. Мне во Внуково говорят: введены войска в Грузию. Это что? Так надо было? Тогда в аэропорту я не стал вникать, не поставил под сомнение это решение. Хотя сразу понял, что что-то назрело… Там надо было членам ЦК идти к народу.

Рыжков: Мы в эти дни в Москве ничего не знали. Я узнавал из газет. Почему поездка Шеварднадзе была отменена – тоже не знали.

Горбачев (обращается к Язову): Дмитрий Тимофеевич, отныне без решения политбюро армия в таких делах не должна участвовать.

Язов