– Я совершенно не… – с последними словами образ голубоглазого блондина немного размылся, глаза сами собой закрылись и ,наверное, я рухнула носом в стол. Но это не точно.
Глава 2
Голова не болела, во рту не сушило, но все равно было небольшое ощущение похмелья, когда теплый солнечный луч, все же заставил открыть глаза. Блик, золотистый и яркий отражался от чего–то во дворе, проскользнув в небольшую щель между панелями. Я вновь оказалась на мягкой перине под тонким пушистым одеялом. Волосы мне распустили, освободив от десятка шпилек, большого объемного пояса под спиной также не чувствовалось. В целом я весьма неплохо отдохнула, но все же несколько нервничала, стоило подумать о ситуации в целом.
– Госпожа проснулась, – шуршащий голос от стены заставил сесть, в легком испуге оглядываясь по сторонам.
В углу, блестя глазами, сидели сестры-зубатки, пристально наблюдая за мной.
– Вы там всю ночь сидели? – хрипло спросила я, поежившись от неприятного ощущения слежки.
– Госпожа отдыхала. Мы следили.
– Жуууть.
Зубатки, проигнорировав мой комментарий, поклонились, резво вскочив на ноги и мелкими–мелкими шажками подбежали к одной из панелей, отодвинув ее в сторону.
– Госпожа желает привести себя в порядок? – за дверью был темный коридор, куда мне предлагали пойти.
Вздохнув, смиряясь с неизбежностью, я пошла за большеголовыми дамами. За ночь юката помялось, нижнее белье съехало, и его не получалось аккуратно поправить под одеждой. А еще хотелось уединиться. Полная надежд, что мне покажут уборную, я шла по деревянным панелям пола, гладким и теплым.
К моей радости, за очередной дверью была вожделенная комната. До середины выложенные камнем стены с высокими матовыми стеклами и вполне современная сантехника, очень меня порадовавшая. Не представляю, что бы стала делать, будь тут ведро или еще какая примитивная конструкция.
Открыв небольшую нишу в стене, одна из зубаток достала пушистое полотенце, выжидательно остановившись у двери. К моему удивлению, обе дамы вошли в помещение вместе со мной, не позволив уединиться.
– Э, я, в общем–то, сама справлюсь со всем, – не очень уверенно сообщила им. Мне вновь поклонились, уже вызывая некоторый приступ раздражения, но не двинулись с места.
– Госпоже не положено. Мы поможем.
– С чем? – в панике воскликнула я, с ужасом оглянувшись сперва на унитаз, а потом на раковину.
– Со всем, если госпоже будет угодно,– и две абсолютно идентичных зубастых улыбки.
– Мне угодно остаться одной, – навскидку попробовала я, уже практически изнемогая от насущных потребностей.
Зубатки скривились. Полотенце легло на край раковины, дверь закрылась, отделив меня от осуждающих взглядов демониц. Чувство вины меня не посетило.
С интересом оглядев уборную, отметила большую деревянную ванну, закрытую плоскими панелями с ручками. Было желание окунуться, но это почемуто казалось несколько неуместным, так что пришлось ограничиться умыванием.
Стоило отодвинуть дверь, как я получила новую встряску нервной системы. Зубатки никуда не делись, все так же стоя на пороге. Они вновь улыбались, уже почти не шокируя.
– Госпоже стоит переодеться и причесаться. Такой вид недопустим,– мне продемонстрировали стопку какого-то белого блестящего материала, и деревянную то ли миску, с ручкой, то ли аналог корзинки, из которой торчала расческа.
Мы вернулись в прежнюю комнату, в той же странной последовательности, которая вызывала ощущение конвоя. Одна девица–зубатка следовала вперед, а вторая шла позади меня. Это нервировало.
В комнате на полу уже не было ни матраса, ни одеял, а только столик с круглым зеркалом и стулом без ножек. А еще на другом столе лежало три длинных коробки с цветными блестящими тканями. Процесс переодевания меня занял почти час, большую часть которого мы потратили на препирательства и споры. В конце концов, мне удалось выторговать себе право самостоятельно переодеть нижнее белье, несмотря на постоянные поклоны и дважды оскаленные зубы. Спрятавшись за красивой бумажной ширмой с рисунками, которую сперва приняла за картину, я быстро распустила шнуровку юката, сменив свою одежду на тоненькие шелковые аналоги маечки и трусов. А еще были носочки. С разделением у большого пальца, чтоб можно было вьетнамки обуть.