Они подошли к веренице машин, он сам выбрал автомобиль почище, но водитель послал их вперед к головной машине. Это обстоятельство не насторожило молодого человека. Соблюдение очередности – неписаный закон корпоративной вежливости извозчиков по отношению друг к другу неукоснительно выполняется и в Германии.

Наняли белую «Волгу». Не новье, но и не совсем «убитая» плохими дорогами. Она отказалась сесть рядом с водителем. Он тоже. Еще в Германии решил, что в русском такси будет ездить только на заднем сиденье. Так безопаснее при авариях.

Села рядом. И сразу нечаянный плотный контакт бедром. Он убрал ногу, она не приблизилась. А он хотел. Повел колено в ее сторону. Дала дотронуться и снова отодвинулась. Вот досада! Участился пульс. Захотелось пить. Соблазняла презентованная стюардессой баночка крепкого баварского пива, но он терпел. Он дал себе клятву: в дороге «кайн шлюк» – ни глотка. Потому и не выпил в самолете, а взял с собой.

– Нога болит – подвернула, голова трещит – не спала всю ночь. – Умопомрачительная улыбка и наклон прелестной головки в его сторону, как будто бы она хотела задремать на его плече, если бы ей позволили.

– А хорошие девочки должны ночью баиньки. – Таксист игриво взглянул в зеркало на симпатичную пассажирку.

– А хорошая девочка тоже хочет кушать. Вот и приходится сидеть на кассе по ночам. – Поймала глаза таксиста в зеркале, улыбнулась, и молодой человек вдруг почувствовал, что ревнует незнакомку к водителю.

– Возьми, – таксист, не оборачиваясь, протянул пачку пенталгина, – я только им и спасаюсь. Музычку включить?

И, не дожидаясь согласия пассажиров, нажал на клавишу.

«Гоп-стоп! Теперь пощады не проси», – запел магнитофон приятным голосом.

– А запить?! Я на сухую проглотить не могу. Остановите, пожалуйста, у ларька.

– Не надо останавливаться. – Ее спутник постарался максимально смягчить тон, но скрытый императив нельзя было спутать с просьбой. – Возьмите. – Достал банку баварского пива и протянул его спутнице.

– Откройте, я ноготь сломаю.

Повернулся к дверце такси, осторожно, чтобы не окатить спутницу пеной, открыл банку. Девушка положила таблетку в рот и сделала микроскопический глоток.

– Ой, да ведь это пиво?! Я думала, это тоник. Спасибо, я уже проглотила пенталгин. – Протянула банку назад.

Он не взял.

– Пейте! Пейте! Отличное немецкое пиво.

– А вы там живете? – Девушка решительно поставила банку ему на колени, и он вынужден был взять ее в руки, чтобы не облиться.

– Нет. Был у брата в гостях.

Он уже корил себя за болтливость. «Зря сказал, зря! Обещал же себе о себе не распространяться… Какое у нее аппетитное и горячее бедро! Чувствует, что я специально касаюсь ее колена, или нет? Глупо получилось с пивом. Банку не закроешь пробкой, как бутылку. Приходится держать как налитый доверху бокал, чтобы не пролить пиво на брюки. Зачем я вообще взял пиво с собой? Я же не пью баночное. Выбросить в окно? Удобно ли это? Подумает, что брезгую. Она прикоснулась губами к краешку. Я вижу отпечаток помады. Значит, прикоснувшись к этому месту, я ее как бы поцелую. Удобно ли? Что значит неудобно? Я же хочу этого. Русские считают, что хорошие манеры маскируют гадкую сущность, и не очень доверяют вежливым. Какое странное выражение глаз. Впервые вижу подобное. Что-то чувствую, но не могу точно сформулировать».

У него пересохло во рту, надоело держать в вертикальном положении открытую банку с пивом, но он терпел и не подносил банку к губам.

– Брезгуете после меня пить? – Изящный поворот головки в его сторону. Обворожительная улыбка. – Остановите машину и выбросьте. А то ведь все брюки обольете.