Пролистав контракт почти до середины, я отыскал этот пункт. Мои руки давно вспотели, но заметил я это лишь сейчас, оставляя водяные сальные следы на листах бумаги. Я невольно повернул голову в сторону, чтобы принюхаться, не начал ли я сам издавать неприятные запахи в этом жарком зелёном костюме.

– Ах да, – сказал Сальмон, – у меня с собой есть парфюм с запахом солёных орешков.

– Что? – в недоумении спросил я.

– С запахом солёных орешков, – улыбнулся Сальмон и протянул мне маленькую треугольную капсулу.

– Что это? – я вытаращил глаза на пилюлю.

– Это местный парфюм, – ответил Рави, взяв таблетку и протягивая мне, как будто если это сделает он, то я с радостью проглочу пилюлю, – Попробуй, мой любимый аромат.

– Я не буду это есть, – как маленький ребёнок ответил я, отодвигая подальше от себя протянутую руку Рави.

– Не нужно есть, – сказал Рави и засунул себе парфюм в ухо, – Оно действует через любое соприкосновение с телом, но лучше нос или ухо.

Моё лицо сразу же сморщилось. Я однозначно не был готов засовывать что-либо в какую-либо часть моего тела и решил, что проигнорирую это предложение и вернусь к пункту 312.3. Но…

– Сальмон, – с яростью произнёс я, понимая, что Рави и Сальмон слышат каждую мою мысль, – Прекрати читать мои мысли. Ты не имеешь право.

– Вообще-то, имею, – улыбнулся Сальмон, пока я искал глазами поддержку у Рави.

– Имеет, – Рави покачал головой в своей индийской манере, – Почти все в межгалактических офисах могут читать мысли других. Особенно если особи относятся к наименее развитым формам.

– Ты тоже читаешь мои мысли? – уже с интересом спросил я.

– Да.

«Рави, и Сальмон два межгалактических идиота», – мысленно произнёс я, ехидно улыбаясь и глядя Рави прямо в глаза.

Сальмон улыбнулся, свёл свои пушистые лапы в треугольник перед собой и постучал пальцами, как будто что-то замышляет.

– А-а-а, – внезапно вскрикнул я, когда почувствовал удар током в ухо, – Что это?

– В наших коллективах нельзя обзывать и унижать друг друга, – сказал Сальмон, – Если кто-то из коллег думает, что его дискриминирует или унижают, он может использовать свои ежедневные личные наказания, а когда они закончатся, он может обратиться к администрации и попросить еще.

– Это сделано для того, чтобы ты мог мгновенно выплеснуть свою злость на коллегу, и в дальнейшем это не вредило работе и ты не накапливал в себе негативные эмоции, – добавил Рави, опережая мои мысли.

– Но, если ты ударил меня током или сделал ещё что-то, разве это не разозлит меня больше прежнего?

– Нет, – ехидно ответил Сальмон, – ты же не знаешь, кто из нас это сделал, а идиотами ты назвал нас обоих.

В этот момент я понял всю гениальность этого изобретения. Ох, если бы оно было доступно на Земле, Рауль бы страдал каждую минуту, которую приходилось страдать мне от его глупостей и недостатка образования.

– Нет, Тимоти, – ответил Рави, – Использование этой технологии ограничено, не более трёх раз в неделю. А ещё, тебе нужно будет делать это так, чтобы твой коллега ничего не понял, даже если ты это делаешь просто потому, что тебе он не нравится.

– Хорошо, – с явной угрозой в голосе произнёс я, – Но, Сальмон, прекрати читать мои мысли. Если так будет продолжаться, то я отказываюсь от контракта. Как я буду работать, если каждый сможет слышать, что я думаю.

– Нет, нет, – засуетился Рави, – как только ты получишь персональный пропуск, никто из нас уже не сможет читать твои мысли, только служба безопасности.

– Что за персональный пропуск, – сказал я, – И как я узнаю, что человек… эм-м-м… существо передо мной – это служба безопасности?