Такой это был спектакль или другой, но информацию она мне предоставила. Дальше уже мое дело.

Так, имя немецкое, а номер телефона португальский. Сейчас, дружбан, я тебя найду. Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват. Мне нужен акцесс – доступ, в смысле – к базе провайдера. Посидел и скомпилил себе прогу, чтобы втихую забекдорить их сервер. Зашел через некий сокс. Это такой виртуальный или фиктивный сервер в Сети, он как бы есть, но его вовсе нет. Ну, я не знаю, как это объяснить тем, кто не в теме, не суть. И – опа! – указанный номер зарегистрирован на имя Мадалены Соуза, 1937 года рождения, проживающей в городе Синтра. На Дитриха Кляйна она явно не тянет. Возможно, и даже скорее всего, и Дитрих – никакой не Дитрих.

Я сунул «отмычку» в сервер провайдера и оттуда отправил этому Дитриху автоматический звонок, что у него большая задолженность и, если в течение двух дней она не будет погашена, телефон отключат. И указал номер оператора связи. Если он позвонит по этому номеру, то звонок придет ко мне, на мою тачку. Сижу и жду.

Он позвонил через три часа. Да, я очень терпелив, если надо. Начал разговаривать с ним по-немецки, чую, он не особо понимает, перешел на португальский. Ага, добро пожаловать домой! Дитрих-то наш – чистейший португеш, как я и думал. Извинился, объяснил ему, что произошел сбой сервера и никакой задолженности у него нет. Расстались, довольные друг другом.

Что дальше? Исходим из предположения, что Дитрих – пока так и буду его называть – везет свое чардо, старушечьи фотокамеры, на материк морем. Значит, работает на каком-то судне, и судно это ушло примерно за неделю до восемнадцатого января. Морем идти суток пять, если погода совсем нехороша или если это чартер через Порту-Санту и Лиссабон. Ну даже пусть неделя. И еще пара-тройка дней, чтоб товар раскидать по купцам. То есть ищем корыто, которое ушло из Канисала – других подходящих портов у нас нет – в Гамбург в районе десятого-двенадцатого января.

– Педру!

Я прошвырнулся по городку и застал своего приятеля в вечном ожидании клиентов на стоянке возле «Солара», он и еще пара таксистов подпирали спинами стену.

– Твой племянник Гильерму вроде в порту работает?

– Малыш Мему? Да, он крановщик.

Это было сказано гордо, как обычно говорят «он наследный принц» или «он победитель чего-нибудь этакого, очень важного, чемпион мира». Но тут же дружок мой забеспокоился:

– А тебе зачем?

– Да вот хочу в газету на материк статью послать про нашу жизнь, для начала про тех, кто в порту работает. Не дашь его телефончик?

Телефончик он мне с радостью дал, и, созвонившись, уже к концу рабочей смены я был в Канисале в небольшом баре у выхода из порта, носящем громкое название «Футбольный клуб».

Малыш Мему оказался крупным мрачным сорокалетним мужиком с обветренным лицом и солидной проплешиной на макушке. Мы с ним взяли по малечку-бутылечку пива… Потом еще по бутылечку… И еще… Потом к нам подтянулись другие ребята из порта, приятели Гильерму. Все они пытались донести до меня что-то про свою нелегкую долю: «Ты вот что напиши… А еще важно…» Но постепенно разговоры превратились в пересказывание анекдотических случаев, случавшихся с ними самими или гораздо чаще с их приятелями. Я сидел, поддакивал, смеялся, где нужно, удивлялся, когда этого ждали, и слушал, внимательно слушал весь этот словесный сор. И дождался.

Напарник малыша Мему, Диогу по прозвищу Гарса (Цапля), длинноногий и остроносый, размахивая руками, как крыльями, рассказывал, как совсем недавно, сразу после Нового года, случился конфуз при погрузке контейнеровоза «Роза ду мар», ходившего чартером не куда-нибудь, а в Гамбург. Он загрузил все контейнеры честь по чести, а тут его вызвали в портовую контору и давай орать, что он поставил не те ящики. А он показывает грузовой план, там все чин чинарем, какие номера стоят, те и загрузил. План-то неправильно оформили в конторе, и часть контейнеров пришлось снимать – они должны были идти в Испанию, а вовсе не в Гамбург. Да еще оказалось, что ящики эти стоят в самом нижнем ряду. Пришлось фигову кучу контейнеров снять, чтобы до них добраться. Ну ладно, выгрузили, потом загрузили что надо, и тут оказалось, что один из контейнеров, снятых с «Розы ду мар», вскрыт. Опять скандал. Чем там дело у них кончилось, Диогу не знал, его в тонкости не посвятили, но больше всего его веселило то, что во время выгрузки по палубе бегал какой-то матрос: «Куда у них вахтенный смотрит? Мне сверху хорошо видать! Этот между контейнерами ужом проскользнул! Потом смотрю – тащит оттуда что-то! Сумка не слишком большая или мешок, не знаю! А потом у них распечатанные контейнеры случаются!»