– Есть найти нормального интуриста! – Васнецов смотрел на генерала, как провинившийся сторожевой пёс на хозяина.

– А насколько он нормален, решать буду я, – устав от крика, генерал сел на место и налил себе в стакан воды из графина. – А то ввяжешь в операцию какого-нибудь Пикассо…

– Пикассо умер, товарищ генерал.

– Умер? – генерал поставил стакан на стол. – Это хорошо… Хотя, постой! На кой чёрт нам два покойника? У нас по плану кто покойник?

– Сотрудник музея, – напомнил Васнецов.

– А иностранец живым быть должен!

– Будет живым, товарищ генерал! – щёлкнул каблуками следователь.

– В общем, через сутки – генерал достал из кармана носовой платок и вытер пот со лба, – представишь кандидатуры иностранных граждан. И никакого шпионажа! Слышишь? – он погрозил Васнецову кулаком. – Кандидатуры живых, не связанных со шпионажем, иностранцев и фамилии мёртвых музейщиков, которые могли картину спереть, – подытожил Ефим Ильич своё распоряжение.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – официозно кивнул Васнецов. – Разрешите оставить Вам заявку на покупку принтера для купчихи Нечетовой? – он вынул из папки и аккуратно положил на стол генералу небольшой листок.

– Вот так всегда… – закряхтел генерал. – Как срать, так вы все горазды, а как дерьмо убирать – так товарищ генерал, – он небрежно сунул бумагу в ящик стола.

– Разрешите идти? – едва сдержал улыбку Михаил Викторович.

– Иди и возвращайся с реальным планом операции! – буркнул Ефим Ильич. – И проинструктируй своего художника, чтобы вёл себя соответствующе, не вынуждал Маргариту Павловну к порче имущества. А то в следующий раз с него взыщем.

– Есть проинструктировать! – Васнецов развернулся, как по команде «кругом», и проследовал к двери кабинета.

                        ***

– Вам плохо, молодой человек? – женщина средних лет сердобольно заглянула Михаилу в лицо.

Миша сидел прямо на бордюре дороги, согнувшись и прижав к себе портфель. Его очки сползли на кончик носа, и он близоруко, невидящим взором смотрел на проезжающие автомобили.

Обычно прохожие делают вид, что не замечают таких людей. Они проходят мимо, оставляя человека наедине с внезапным приступом болезни, а иногда – и с приближающейся смертью. Когда смерть, забирая человека, оставляет лежать на асфальте бездыханное тело, тогда появляется целая толпа зевак. Кто-то вызывает милицию, уже бесполезную «Скорую помощь», и всем вдруг становится интересно. Эх, сограждане, где вы были полчаса назад?

Но рафинированный интеллигент Михаил Шахов был настолько непохож на алкоголика, наркомана и другого деклассированного члена общества, что даже во времена абсолютного равнодушия вызывал желание поучаствовать в его судьбе.

– Нет, спасибо, – тихо отозвался Михаил на сочувствие прохожей. – Просто утомился немного на работе…

– По ночам работаете? – понимающе кивнула женщина. – Мне вот тоже в двух местах крутиться приходится… Может, таблеточку валидола? – она нажала пальцем на замочек сумочки.

– Нет, спасибо, – Михаил медленно встал с бордюра. – Я, пожалуй, пойду. Мне уже лучше.

– Ну, смотрите, – недоверчиво всматривалась в него женщина. – А то давайте «скорую» вызовем…

– Нет-нет, – устало, но решительно отказался Шахов. – Мне тут недалеко.

Он ещё раз поблагодарил участливую прохожую и ступил на тротуар.

«Ну, зачем я вчера двух-то снял! – досадовал на самого себя Ферзь. – Две бабы, три бутылки водки и косяк ужасно пручей травы! Накануне рабочей смены – явный перебор…». Шахов сделал несколько шагов и вдохнул городской смог. Голова закружилась. «Ничего не поделаешь – придётся похмеляться!». Ферзь облизнул высохшие губы.