Я, правда, сам потом немного пожалел, что рассказал так много, и дело было вовсе не в Уре, человеке простодушном и прямом. Уже в конце рассказа я заметил, что к нашему разговору на редкость внимательно прислушивается Фаттах. Ну вот не люблю я любознательных и хитроумных игроков. Может, потому что сам такой? Оно, конечно, секретов особых в этом нет никаких, но все же…

– А ты куда? – поинтересовался я у Торна.

– Да тоже в Мейконг, вон, с Микосом и Гарроном. В банк надо зайти, золотишко положить, да и пивка попить.

Фаттах потянулся.

– Я с вами, – сказал он Торну. – Не был в Мейконге. Говорят, красивый город. Ты с нами? – Он взглянул на меня.

– Не-не, – замахал я руками. – На фиг. Передохну маленько от этих боев. К тому же вы наверняка с утра пораньше туда ломанетесь, а я выспаться хочу.

– Ну да, – подтвердил Торн. – Часиков в девять и пойдем.

Конечно, по-хорошему, надо было бы составить компанию моей роте и в четверг, но, во-первых, совсем на газету забивать нельзя, во-вторых, я и впрямь подустал от виртуальной мясорубки, и, в-третьих, Вика сказала мне, что ей звонил Зимин, интересовался, где меня носит, узнал, что, наверное, в игре, проговорил: «Ну-ну», – и повесил трубку.

Это меня немного напрягло, я поразмышлял на тему, позвонить барину сейчас или же сделать вид, что мне ничего не передали и не сообщили, счел второе более рациональным, тем более Зимин Вике и в самом деле никаких распоряжений не отдавал, и, успокоив душеньку подобными умозаключениями, отправился спать.

В редакции при входе в наше крыло меня буквально снес с ног суровый запах перегара. Я долго и внимательно изучал носатое лицо Юшкова, которое за последнее время слегка изменило цвет. Из нормального розово-бледного оно все больше становилось бордово-багряным, и причиной тому был не стыд, а спирт. Ну, или спиртосодержащие напитки.

– Вадь, – сказал я ему. – Ты это, давай заканчивай. Так, как пьют в спортивной редакции, ты все равно пить не сможешь. У них по этому делу чемпионство по Москве и области, за спиной у них – годы тренировок и соревнований. Ты рядом с ними не валялся даже.

– Валялся, – виновато пробурчал Юшков. – Вчера как раз. Водяра, видать, паленая была.

Он защепил пальцами хохолок черных волос надо лбом и виновато начал его мусолить.

– Это вообще не аргумент. Я тебе серьезно говорю: не закончишь бухать – выгоню на фиг. Виктория! – рявкнул я.

Вика подбежала ко мне и захлопала глазами, стараясь казаться глупее, чем была на самом деле.

– Вик, это твой косяк, – сурово сообщил ей я и ткнул пальцем в Юшкова. – Твой человек калдырит по-черному, ты на это не обращаешь внимания и не ставишь в известность меня. Поясни мне, почему так произошло?

– Я ему говорила, – опустила глаза в пол Вика. – Сто раз.

– Говорила, – благородно подтвердил Юшков. – Было такое. Сто раз.

– Да что вы как Пинг и Понг, в конце концов! – начал выходить из себя я.

– Какой пинг-понг? Чего опять пинг-понг! – заволновался Юшков. – Не мы тот стол в спортивной комнате сломали, я и Мамонту это говорил. Мы в тот день в «Баварии» зависали!

Дурдом. Он еще и инвентарь поломал…

– Зимин приехал! – влетела к нам Жанна, секретарь Мамонта. – К вам идет!

– Да твою же!.. – в сердцах высказался я. – Не было печали. Ген, – окликнул я Стройникова.

Тот подбежал ко мне.

– Окна открыть, этого в дальний угол, завалите папками за столом, и жвачки ему в рот напихай. Вика, Самошников – создавайте иллюзию деятельности. Я пойду пару минут выиграю.

Хорошо, что у нас здание не новое, коридоры длинные и широкие. Я встретил Зимина на максимально возможном дальнем расстоянии от родных пенатов.