– Мистер Баттерворс вернулся?

– Да, миледи, в три часа утра… Господа еще спят.

– Как вы сказали?.. Господа?..

– Да, миледи, мистер Баттерворс вернулся ночью с двумя своими товарищами; один из них спит на постели, другой в качалке, а мсье спит в своей постели на куче подушек, взятых из будуара миледи.

– Что такое?

– Я только-что подавала им утренний завтрак: поридж, яичницу с ветчиной, жареную корюшку, маисовый хлеб, молочные лепешки с кленовым сиропом, мармелад, китайский чай и коньяк.

Леди Диана в возмущении выпрямилась.

– Попросите ко мне немедленно мистера Баттерворса!

Оставшись одна, она злобно швырнула подушки и пробормотала по-французски:

– Этот субъект становится невыносимым.

Мистер Баттерворс вошел растрепанный в оранжевом халате чемпиона по боксу.

– Хэлло, Диана, как поживаете дорогая?

Взгляд леди Дианы остановил его прыжок по направлению к кровати.

– Я узнала, дорогой мой, что вы привели вчера ко мне двух незнакомых мне людей. – Конечно… Боб Митчелл и Фредди Уайчмотт, мои товарищи по колледжу.

– Не принимаете ли вы мой дворец за семейный пансион?

– О, Диана, у вас здесь достаточно места для целого племени дикарей!

– Разве это причина, чтобы навязывать мне присутствие людей, которых я не знаю? Я вижу, дорогой мой, что вы долго еще не будете знать правил приличия. Ваше поведение начинает меня раздражать. Кстати, прочтите письмо. Я только-что получила его от графини Орсоло. Она жалуется на безобразное поведение вашей обезьяны. Это восхитительно!

Джимми прочел послание недовольной аристократки, разразился хохотом и объявил:

– Обесчещенная Беттина, или любовные похождения Отелло!.. Отличная тема для юмористического отдела газеты Херста. Диана… Признайтесь, что вас тоже это позабавило… Вы представляете себе Отелло, с головой возбужденного чиновника, нападающим на кошку старой Орсоло! Я дал бы двадцать долларов, чтобы присутствовать при этой идиллии!

– Во всяком случае вдова недовольна, и ваша обезьяна делает меня смешной.

– Это ничего, Диана… все равно она явится на бал, который вы дадите в ночь Искупителя.

– Бал?

– Дайте мне договорить, дорогая… Я узнал, что в Венеции всегда празднуют восемнадцатое июля – прекращение страшной эпидемии чумы, опустошавшей Венецию, в каком-то там году. B эту ночь все веселятся до потери сознания. И вот мне и моим товарищам, и нескольким благородным венецианцам, с которыми я вчера пил за ваше здоровье в баре «Даниэль», пришла в голову идея. Мы решили посвятить вас в догарессы. – В догарессы?

– Да, отличная мысль, не правда ли? Там были лучшие представители золотой молодежи лагуны. Большой Барбариджо, имевший среди своих предков двух дожей и работающий на мельницах Стюкай, чтобы зарабатывать себе на хлеб, граф Эриццо – старый герой итальянской авиации, прекрасный Фоскарини, вам должен быть знаком его смуглый профиль римского сенатора; на прошлой неделе, когда вы проезжали под мостом de la Paille, он бросил в вас розу… И многие другие, которых я почти не знаю. Командор Лоренцетти, Троделетто, полковник Серезоль. Первоклассные шалопаи, моя дорогая! Нет, нет! Дайте мне договорить, Диана! Все эти люди вас знают и восхищаются вами. Ваша история с принцем Селиманом и трагедия, пережитая вами в вашем шотландском замке, воспламенили венецианцев. Они считают вас самым прекрасным цветком в оранжереях Готского альманаха и самым редким образцом из галереи интернациональных великосветских дам. Они в восторге от моего предложения и считают вас достойной быть посвященной в догарессы. Ведь это замечательно, Диана. Конечно, все расходы посвящения – за мой счет. Бал во всю. После бенгальского огня с Джудекки вас посвятят в догарессы. Между прочим, телеграфируйте немедленно в Париж, чтобы вам выслали пурпуровое манто, подбитое горностаем. Вы должны походить на одну из догаресс Веронеза, написанную на плафоне во Дворце Дожей. Понимаете, дорогая? Старейшина бала посвятит вас в догарессы. Вы изберете дожа по вашему желанию. Меня, конечно, не коронуйте. Я вне игры. Я буду в Совете Десяти, десяти тысяч долларов, которые я выброшу на лимонад, фонарики и ужин.