– Надо же, и вправду, чай.

– Ну, а мы что говорили! – весело загудели ребята. – Присоединяйтесь.

– Я за чужой счет не угощаюсь, – Иван Никифорович почти повторил Димкины слова. – А за приглашение спасибо.

Немного подумав, участковый раскрыл свой пакет и высыпал на тарелку пирожки. От них еще шел пар. Вкусно запахло капустой.

– Вашему столу от нашего стола.

Иван Никифорович по-хозяйски уселся, оглядел всех присутствующих, остановил свой взгляд на Мите.

– Так о чем речь ведете?

– Да вот, ребята нам сказки Вепсского леса рассказывают, – с ленцой ответил Венька.

– Любопытно будет послушать, – сняв шинель, Иван Никифорович снова взял чайник. Не спеша стал разливать еще горячий чай.

– Значит, так, – откусив кусок пирога, Дмитрий на минуту задумался, отодвинул от себя чашку, сложил на груди руки и, не торопясь, как заправский сказочник, начал: – В некотором царстве, в неком государстве жила-была одна девочка…

– Сколько лет де. вчушке-то? Поди, лет шестнадцать? – не удержался от ехидного вопроса Борька.

– Если меня будут перебивать пошлыми замечаниями, не буду ничего рассказывать, – сказал, как отрезал, Димка и невозмутимо взялся за свой пирог.

– Ну ты, Воробей, сиди, не чирикай! – грозно посмотрел на приятеля Татаринов.

Борька поперхнулся чаем и закашлялся.

– Ну, чего ты?! Ешь, вон сколько всего, – сменил гнев на милость Венька.

Все, как по уговору, принялись за угощение.

– Ну, ври дальше.

– Звали девочку…

– Марьей Маревной, – само собой выскочило у Николая.

Митя, взглянув на него с удивлением, подтвердил:

– Ну да, Марьей Маревной.

– Это та, что мужиков мутузила, почем зря? – с усмешкой спросил Венька.

– Не совсем. Это ее праправнучка. Но замашки у нее, нужно сказать, те же. Придут женихи, а она им с порога – отворот-поворот. С непонятливыми обходилась и вовсе круто: махнет одной рукой – синяк под глазом, другой махнет – ухо торчком.

– Правильная, видать, девочка! Встречались бы такие «Маревны» почаще, глядишь, парни вокруг поумнели бы, а у нас работы поубавилось! – со вздохом сказал Иван Никифорович. Тут же спохватился: – Извини, перебил.

– Ничего, по делу – можно, – милостиво разрешил Дмитрий. – Так вот, жила она со своей старенькой бабушкой в небольшой деревеньке на берегу реки. С соседями им очень повезло: люди – все как на подбор: веселые, честные, добрые. Односельчане вместе и работали, и отдыхали, землю свою от чужаков охраняли. В общем, все у них было тип-топ. Но вот прослышал об этой деревне один заморский деятель, то есть принц…

– Не, на принца он не тянет, – запротестовал Коля.

– Согласен, ошибочка вышла, не принц – купец богатый. Был он злым, завистливым…

– И до чужого добра охочим, – добавил Коля. – Ничего, что я уточняю?

– Нормально, даже хорошо. Дело-то давно было, может, чего и подзабывать стал.

Так вот, днем этот купец торговал, а ночью вместе со своими дружками грабил мирных жителей.

Замыслил этот жадюга хитростью завладеть землей Марьи Маревны. Для начала послал к ней своих прислужников, вроде бы свататься. Передал с ними всяких гостинцев, портрет свой, нарисованный.

– Девица подарки не приняла и жениху отказала, – живо продолжил Коля. Увидев кислое выражение Димкиного лица, добавил: – Очень вежливо отказала.

– Да, именно. Тут купца заморского обида взяла: «Как так, всем я хорош, а этой деревенщине не гожусь. По всем статьям – от ворот поворот! Ну уж если мне та земля не достанется, так и другим на ней не жить и не радоваться». Посоветовался он со своими лихими дружками, и порешили они извести Марью Маревну, а вместе с ней и всю деревню.

– А надо сказать, в царстве того купца жили драконы. Были они уже старыми, никуда не годными. Держали их на службе больше для страху. Ели они по старости не так много, больше гадили. От их отходов увядало все в округе, – Николай не преминул внести свою лепту в затейливый рассказ друга.