Следующий удар металлическими ножнами свалил ее лицом в песок, и солдаты уволокли ее прочь.

Джим с отчаянием оглядывал открытую палубу, ища Луизу, но не видел ее. Корабль в очередной раз вырвался из песка и еще больше приблизился к берегу. Потом застыл на месте и начал переворачиваться. Выжившие женщины заскользили по палубе, одна за другой падая и с плеском погружаясь в воду. Корабль теперь лежал на боку. И ни единая живая душа не цеплялась за обломки. А Джим только теперь увидел зияющую брешь, пробитую сорвавшейся с лафета пушкой. Эта дыра была обращена к небу, и вдруг из нее выбралась стройная женская фигурка и встала на опрокинутом корпусе. С длинных волос стекала вода. Рваное платье едва прикрывало худое тело. Она могла бы быть мальчишкой, если бы не полная грудь под лохмотьями. Женщина умоляюще посмотрела на толпу зевак на берегу, кричавших и насмехавшихся над ней.

– Прыгай, висельница! – кричали люди.

– Плыви! Поплавай, золотая рыбка!

Джим навел подзорную трубу на ее лицо, но ему не пришлось рассматривать как следует сапфировые глаза и бледное лицо – он и так узнал ее. Джим поспешил к Друмфайру, терпеливо ожидавшему его. Конь вскинул голову и тихо заржал, увидев Джима. Юноша на бегу снимал с себя одежду, бросая ее на песок. Сбросил сапоги и остался лишь в старых залатанных бриджах. Ослабив подпругу на коне, он позволил седлу упасть на землю. Потом вскочил на голую спину Друмфайра и погнал его к воде.

Джим со страхом смотрел вперед, боясь, что девушку смоет волной с шаткого корпуса корабля. Но она все еще стояла там, хотя корабль под ней трещал и содрогался под ударами волн, подобными ударам гигантского молота. Потом она повернула голову в сторону Джима, и он понял, что она его узнала. Она замахала рукой, и, хотя ветер уносил в сторону звуки, он понял, что Луиза кричит:

– Джим! Джим Кортни!

– Но! Но! – поторопил он Друмфайра.

Они галопом промчались до самой воды, и толпа зевак рассыпалась перед стремительно несшимся конем. Кейзер пришпорил свою лошадь, чтобы перехватить их. Его пухлое, тщательно выбритое лицо хранило суровое выражение, на шляпе развевались страусиные перья. Джим прижал пятки к бокам Друмфайра, и жеребец проскочил мимо лошади полковника.

Навстречу им катила волна, но она уже утратила свою силу. Друмфайр без колебаний подогнул передние ноги и перепрыгнул через полосу белой пены, как будто просто прыгал через изгородь. Когда он очутился по другую сторону волны, там уже оказалось слишком глубоко, копыта не доставали до дна. И конь поплыл; Джим соскользнул с его спины и теперь плыл рядом, держась за конскую гриву. Свободную руку он положил на шею коня, направляя его к месту кораблекрушения.

Друмфайр плавал как выдра, его ноги работали в могучем ритме. Он одолел двадцать ярдов до того, как накатила следующая высокая волна и рухнула на них.

Девушка на разбитом борту смотрела на них как зачарованная, и даже зрители на берегу умолкли, уставившись на воду в ожидании, появятся ли вновь конь и всадник, когда волна схлынет. Потом раздались крики – из пены появились две головы, человека и коня. Их отнесло назад на половину преодоленного расстояния, но конь плыл легко и энергично.

Девушка уже слышала, как он дышит; из его ноздрей вылетала морская вода. Длинные черные волосы Джима облепили ему лицо и плечи. Девушка слышала его голос, слабый за шумом воды:

– Давай, Друмфайр, жми! Но! Но!

Снова налетела волна, но на этот раз они перескочили через нее. До корабля им оставалось уже не слишком много. Девушка собиралась с силами, чтобы прыгнуть вниз.