Сам он не забирался дальше, чем на пятьдесят лиг, за эти пики, но слышал, что те, кто уходил дальше во внутренние земли, возвращались с огромным количеством слоновой кости. Ходили даже слухи о некоем старом охотнике, который подобрал на песчаном берегу какой-то безымянной речки далеко на севере блестящий камешек, а потом продал этот алмаз в Амстердаме за сто тысяч гульденов.

Джим почувствовал, как от волнения по его коже побежали мурашки. Много раз долгими ночами он фантазировал о том, что скрывается за далеким голубым горизонтом. Он говорил об этом с Мансуром и Замой, и они обещали друг другу, что однажды предпримут такое путешествие. Может быть, боги приключений подслушали его хвастовство и теперь придумали, как заманить его в дикие дали? Поскачет ли рядом с ним девушка с золотыми волосами и синими глазами?

Джим засмеялся при этой мысли и погнал Друмфайра вперед. В ближайшие часы, вдали от отца, дяди Дориана и всех слуг и свободных рабов ему требовалось действовать быстро. Джим знал, где отец держит ключи от сейфов, кладовых и оружейного склада. Он выбрал из стада в краале шесть сильных мулов и, захватив для них вьючные седла, повел животных на поводу к задним дверям склада. Он весьма тщательно выбирал то, что считал нужным. Взял дюжину лучших мушкетов Тауэра и парусиновые сумки с пулями, бочонки черного пороха и бруски свинца и формы, чтобы отливать новые пули; прихватил топоры, ножи и одеяла; не забыл бусы и ткани для обмена с дикими племенами, с которыми они могли встретиться; добавил основные лекарства и перевязочные материалы, котелки и бутыли для воды, иголки и нитки и прочее, без чего не обойтись в глуши, но ничего лишнего. Впрочем, он убедил себя, что кофе – это не роскошь, добавляя к грузу мешок кофейных зерен.

Когда все было погружено, Джим увел цепочку мулов в тихое местечко рядом с ручьем в лесу, почти в двух милях от Хай-Уилда. Он оставил там животных с путами на ногах, сняв с них груз, чтобы мулы пока отдыхали и паслись на пышной траве у воды.

К тому времени, когда он вернулся в Хай-Уилд, баркасы уже вернулись от «Чайки». Джим отправился навстречу отцу, Мансуру и команде, когда те двигались через дюны. И поехал рядом с ними, слушая несвязный разговор. Все они насквозь промокли в морской воде и отчаянно устали, потому что возвращаться от голландского корабля им пришлось уже по бурным волнам.

Мансур довольно коротко сообщил Джиму:

– Тебе повезло, что ты увильнул. Волны обрушивались на нас, как водопады.

– Ты видел ту девушку? – спросил Джим шепотом, чтобы не услышал отец.

– Какую девушку? – Мансур бросил на Джима хитрый взгляд.

– Ты прекрасно знаешь какую. – Джим ткнул его кулаком.

Мансур посерьезнел.

– Всех заключенных заперли в трюме и задраили люк. Один из офицеров сказал дяде Тому, что капитан хочет отплыть сразу, как только закончит ремонт и наполнит бочки водой. В крайнем случае завтра. Он не хочет застрять здесь на время шторма. – Увидев отчаяние на лице Джима, Мансур сочувственно продолжил: – Мне жаль, кузен, но, скорее всего, корабль уйдет до завтрашнего полудня. Да и на что она тебе в любом случае, осужденная женщина? Ты ведь ничего о ней не знаешь, не знаешь, какое преступление она совершила. Может, она убийца! Оставь ее, Джим. Забудь о ней. В синем небе летает много птичек, а на равнинах Камдебу много травинок.

Джим вспыхнул гневом и едва удержал неприятные слова, уже готовые сорваться с его губ. Оторвавшись от остальных, он повернул Друмфайра к вершинам дюн. С высоты он посмотрел через залив. Шторм усиливался прямо на глазах, неся с собой преждевременную тьму.