Я вздрогнула, сердце мое скатилось куда-то в область пяток, а ладони мгновенно вспотели. Инстинктивно я сделала пару шагов назад, на что-то наткнулась, сине-зеленое пятно скакнуло вверх, резкая боль в локте взорвалась в глазах искрами. «Меня засасывает в воронку», – пронеслось в голове. Я зажмурилась от страха.

– Эй, ты в порядке? Открывай глаза.

Я открыла. И снова закрыла. А потом опять открыла и замерла. Тот, с кем я отчаянно хотела увидеться, находился сейчас меньше, чем в полуметре от меня. Более того, его сильные руки в секунду подняли меня с пола и привели в стоячее положение.

– Ты откуда здесь взялась?

Я стояла молча, как партизан.

– Эй, я не укушу. Ты говорить вообще умеешь?

– Я… эмм… заблудилась немного… не могу выход найти…

– В этом доме сам черт не разберет, куда поворачивать, – улыбнулся герой моих снов. – Пойдем, я выведу тебя.

Герман Сергеевич вышел из комнаты. А я все стояла, как приклеенная. Через пару секунд я вышла из ступора и поспешила вслед за ним.

Выход нашелся очень быстро. Дверь открылась, и вот мы уже на пороге. Солнце почти скрылось. Сквозь листву деревьев видны были кусочки оранжевого неба.

– Ты из школьников? Дорогу найдешь на базу?

– Да, здесь совсем близко. – А на языке вертелось «проводите меня, а то мне так страшно… страшно не хочется расставаться с вами, вы такой красивый, и я хочу стать вашей женой».

– Ну тогда пока. Кажется, я тебя уже видел здесь? Или где-то не здесь?

В ответ на это я лишь неопределенно пожала плечами и повернула к воротам, которые немедленно отъехали в сторону.

Потрусив по тропинке, я боролась с желанием обернуться.

Смотрит он мне вслед или нет? Наверняка нет. Чем ему может быть интересна девчонка-старшеклассница без выдающихся женских прелестей.

Если бы я обернулась, то очень удивилась бы тому долгому задумчивому взгляду, который буравил мою спину…

Каникулы в горах закончились. В домик-лабиринт я больше не ходила. Карина забежала в один день радостная сообщить Светлане Дмитриевне, что получила согласие бабки на ее подработку до конца лета. Мы с Олеськой нехотя собирали вещи в рюкзаки. Моя подруга не хотела расставаться с походами и горными реками, а я с голубоглазым красавцем. Больше я его не видела, но мысль о том, что он возможно сейчас в лесном доме, заставляла трепетать.

– Бабуль, я дома! – рюкзак и кроссовки полетели в угол. Бабушка как раз доставала из духовки мои любимые плюшки с корицей. Лицо ее раскраснелось от жара, несколько прядей выбились из аккуратного пучка, а у глаз разбежались морщинки от улыбки, когда она меня увидела. В этот момент я ощутила, насколько сильно я соскучилась по дому, по родному запаху корицы и духов «Быть может». Казалось, прошла целая вечность, как она провожала меня в горы. В тот момент, стоя на кухне, я решила, что больше не хочу уезжать из дома. В тот момент я была счастлива и уверена в том, что мой мир ничто не может разрушить.

Первого сентября я ждала с нетерпением по двум причинам. Первая – я наконец увижу Олеську, которая должна была вернуться из Питера накануне. Я не видела ее почти месяц. После возвращения из горного лагеря она уехала с родителями в Санкт-Петербург к родственникам. И вторая причина – я хотела увидеть Карину, расспросить и разузнать у нее хоть что-нибудь про Германа Сергеевича, который снился мне чуть ли не каждую ночь. Я хотела, чтобы она рассказала мне, что он счастливо женат, что она постоянно его видела в лесном домике с его ослепительно красивой женой. И чтобы я после ее слов выбросила его из головы и поставила жирный крест на этой истории. И в то же время я отчаянно боялась услышать это.