Но иногда море становилось не добрым, синим и тёплым. Оно становилось сердитым, серым, свирепым. И тогда неслись по небу рваные тучи, налетали на берег серо-зелёные волны, швыряя со своих гребней хлопья пены, разбивались в пыль и брызги о береговые скалы… И тогда, горе кораблю, оказавшемуся у этих скал! Злые и свирепые волны не пощадят ни корабль, ни моряков, разобьют галеру в щепы о серые камни… Может быть, так же когда-то погиб в пенистых неистовых волнах, бьющихся о скалы, и корабль, на борту которого была удивительная древняя машина, которая вычисляла положения звёзд и не давала морякам заблудиться в безбрежном море… И детали которой спустя века (а может и тысячелетия) нашли на дне маленькой бухточки загорелые и любопытные мальчишки и девчонки…

– Павлик, ты чего? Уснул, что ли? – звонко рассмеялась Алиска. – Ну, я так не играю! Твоя очередь, у меня уже в глазах двоится!

Павлик сел к телескопу, навёл его на яркую мерцающую звезду… И вдруг крутнул винт и перевёл оптическую трубу на сиявшее ртутным блеском в свете звёзд и встающего месяца море… Здорово! Волны кажутся совсем рядом! И корабль… С чердака видны только крошечные, будто наткнутые булавкой огоньки, а в телескопе он совсем рядом – протяни руку и дотронешься до светящегося иллюминаторами борта…

Алиска вдруг отодвинулась от окна и села, обхватив ободранные, как у мальчишки, коленки и положив на них подбородок.

– Ты чего? – испугался Павлик, обернувшись к сестре.

– Помнишь, что дедушка Ахмед говорил сегодня? – сумрачным голосом ответила девочка, исподлобья глянув на Павлика.

– Ты про этого Сабира? Ой, да ну! – беззаботно отмахнулся Павлик. Но отмахнулся он скорее для Алиски, а сам… Павлик, услышав сегодня слова старого моряка, почувствовал, как нехорошо засосало под ложечкой. А вдруг и впрямь Сабир – опасный человек? И это он украл ящик, виденный Пашкой? А может, и на катере был он с приятелем? Если честно, Павлик тоже забеспокоился. «Надо скорее сказать нашим, в «Бригантине!»

– Здесь полно народу, кто разной стариной интересуется – Херсонес же рядом! Может и Сабир этот тоже… А дед Ахмед просто беспокоится. У него же коллекция ценная, а он этого Сабира не знает… И в воде. Мало тут что ли аквалангистов? Может, кто-то и поднял ящик! – Павлик старался говорить беззаботно, но голос всё равно иногда подрагивал. От Алиски это не скрылось. Она с укором посмотрела на двоюродного брата.

– Ладно, Лиса. Надо нашим сказать в «Бригантине»!

– Надо… – согласилась Алиска и, отвернувшись стала смотреть в окно. – Между прочим, монету видела Гулька. Она же их коллекционирует. Это мне Гришка сказал…

– Знаю. Зойка говорила.

– Так вот, Гришка сказал, что монету кто-то молотком расплющил… На камне… Паш, а как ты думаешь, они правда ценные? – девочка старалась придать голосу беззаботность.

– Что?

– Ну, наши находки…

– А я откуда знаю… – пожал плечами Павлик. Он присел рядом с девочкой, коснувшись её плечом. Алиска вздохнула.

– Ну, дядя Тёма и тётя Тоня всё-таки археологи…

– Так это они археологи, а не мы с Юлькой… Интересно… – Павлик вновь взглянул на звёздное небо. – Если это машина для вычисления звёзд… Может, где-то там и корабль!

– А может, она на берегу стояла, в какой-нибудь обсева… обсервар… обсерватории!

– Но ведь Херсонес уже весь изучили! Не было там этих обсевра… обсерва… торий!

– Ой, да здесь знаешь сколько тайн! – вскочила Алиска. – Ты про крымские пирамиды слышал?

– Конечно… – Павлик с интересом посмотрел на девочку.

– Вот! А все тогда тоже думали, что тайн больше нет! А они прям в Севастополе!

– Слушай… Лиса! А если эта машина вместе с пирамидами была?!