Среди сотрудников Губмузея Тамара заметила незнакомого невысокого мужчину лет тридцати. У него были русые волосы, открывавшие высокий лоб с залысинами, и серо-голубые глаза, взиравшие на мир внимательно и настороженно. Неулыбчивый, одетый в старомодный костюм, мужчина выглядел чужаком в оживленной, праздничной толпе.

– Кто это? – спросила Тамара подругу.

– Василий Пономарев, наш бывший сотрудник. Отбывал срок по политической статье, недавно вернулся, – тихо отвечала подруга.

После демонстрации музейщики устроили праздничное застолье с патефоном, дешевым вином и домашними закусками. За столом Тамара оказалась рядом с Пономаревым, а когда вечеринка закончилась, выяснилось, что они живут рядом. По дороге домой разговорились, неожиданно легко перейдя на «ты». Пономарев оказался внуком новгородского краеведа Василия Степановича Передольского. Деда он в живых не застал, но его знаменитый частный музей запомнил хорошо.

– Ты только представь! У входа стоит воин с воздетым мечом, со стен взирают темные лики икон, с полок пустыми глазницами таращатся человеческие черепа. Жуть! Хотя дед считал себя любителем, он мог бы дать фору многим профессиональным археологам. Своими руками раскопал неолитическую стоянку на берегу Ильменя и доказал, что люди поселились здесь пять тысяч лет назад! Вот я и решил пойти по дедовым стопам, стать археологом. После университета вернулся в Новгород, а мне говорят: археологи нам пока без надобности, можем предложить место директора антирелигиозного музея в Софийском соборе. Пришлось согласиться.

Пономарев усмехнулся, что-то вспомнив, и продолжал:

– Вижу, народ в музей не ходит, экспозиция скучная, ну и стал придумывать разные приманки. Однажды прочитал в местной газете, что в каком-то селе неизвестные злоумышленники ограбили кладбищенский склеп тамошнего помещика. Вскрыли гроб, смотрят, а труп-то целехонький! Оказалось, помещик так пил при жизни, что проспиртовался насквозь.

Вот и надумал я забрать гроб с покойничком в Софийский собор и поставить его рядом с мощами святых. Смотрите, мол, люди добрые, обыкновенный пьяница лучше сохранился, чем святые угодники! Быстренько отправился в ту деревню, забрал гроб с телом, погрузил в лодку и поплыл по реке, словно перевозчик Харон из греческого мифа.

К вечеру добрался до Новгорода, поставил гроб в алтаре, а сам отправился спать, ибо устал как пес. Утром прихожу в собор, а навстречу бежит смотрительница. Кричит: ой, беда, провонял ваш покойник! Принюхался: точно, запах стоит, хоть святых выноси! Короче, все как в романе «Братья Карамазовы», только вместо старца Зосимы пьяница-помещик. И пришлось мне тем же манером везти гроб с покойничком назад к месту упокоения.

Забавная история, правда? – со смехом завершил свой рассказ Пономарев.

– Не вижу ничего забавного, – сердито сказала Тамара. – Свинство и глумление над прахом.

–Согласен, свинство,– легко согласился Пономарев.– Да только нет худа без добра. После того случая понял я, что надо срочно бросать всю эту антирелигиозную ерундовину и заняться настоящим делом. На мое счастье, Артемий Владимирович Арциховский согласился взять меня в свою археологическую экспедицию. Вот тогда-то и началась для меня настоящая жизнь! На раскопках жара, комары, земля в курганах как каменная, все руки в мозолях, а мне петь хочется! Вечерами у костра засиживались до глубокой ночи. Шутки, розыгрыши, разговоры об археологии. Арциховского я мог слушать бесконечно, хотя и не всегда понимал его с первого раза. Он ведь буквы г и к не выговаривает. Хочет, к примеру, сказать «крупный успех», а получается «трупный успех», хочет сказать «турьи рога», а получается «курьи рота».