Вообще-то его звали Олег. А свое оригинальное прозвище он получил из-за того, что к каждой фразе любил добавлять «раз-два».

– Привет, гости дорогие, – Кувалда забрал у него одну из сумок, – откуда столько? Где взяли?

– Где взяли, там нету. Трофейное. У гвардейцев на раз-два забрали.

Раз-Два был одет в темное пальто до колен и высокие резиновые сапоги. На голове красовался его знаменитый головной убор, ставший объектом для шуток и насмешек. Хоккейный шлем с прикрепленным к макушке раскрытым зонтом с обрезанной ручкой. Сейчас с него ручейками стекала вода.

– О, наследили мы тут у вас, – сказал Раз-Два, стягивая сапоги.

– Ничего, – ответил Кувалда, – Абрам помоет.

– Не помою, – донесся из гостиной голос Абрама, который снова подкладывал дрова в горящую печь.

– Хорош уже, Санек, – останавливал его Тема, – сжаримся тут сегодня.

– Сыро.

За Раз-Два в квартиру притянулся Тимоха. Здоровенный парень, с которым тот не расставался ни на секунду. Они всегда были вместе, не разлей вода. Улыбаясь, он стал крепко жать руки друзьям и шамкал что-то невнятное. Тимоха сильно шепелявил еще до эпидемии. Однажды он попал в плен к банде мародеров, которые долго издевались над ним – переломали ребра, отрезали уши и два пальца, разбили в кашу лицо, лишив большинства зубов. Когда его отбили свои, Тимоха был едва жив. Выздоравливал он долго и тяжело, а встав на ноги, стал нервным и дерганным. С тех пор его речь почему-то понимал только Раз-Два.

Помимо сумок с едой с собой гости принесли жестяную канистру, в которой плескалась жидкость.

– Это что? – спросил Кувалда, открывая крышку.

– Вискарь, – гордо ответил Раз-Два.

Кувалда понюхал, поморщился.

– Ух, е-мое! Мы от твоего вискаря не ослепнем?

– Все пили на раз-два, не жаловались. Только вы, неженки, всегда чего-то боитесь.

К канистре подошел Абрам, понюхал. В ноздри ударил едкий запах чего-то забродившего и спиртового. Даже глаза защипало.

– Т… ты бы хоть ккканистру от ббензина отмыл, прежде ч… чем чего-то туда наливать.

– Все шутите? Не хотите, не пейте, я не заставляю. Мы с Тимохой на двоих эту канистру оприходуем на раз-два. Не в первый раз уже. Да, Тимош?

– Угу.

В центре гостиной поставили большой стол, куда выкладывали принесенные припасы. Буханки самодельного хлеба, который пекли горожане. Еще полтора года назад работал местный хлебозавод, но оборудование на нем окончательно износилось, а обслуживать и чинить его было некому, с тех пор хлеб пекли сами. Несколько банок консервов. Маринованные фрукты, ананасы и персики. На банках можно было рассмотреть выцветшие яркие рисунки и надписи. Помидоры, огурцы, луковицы и картошка. Сверху на гору продуктов Раз-Два взгромоздил два больших кольца самодельной колбасы.

– Что за мясо? – Тема недоверчиво покосился на колбасу, – Тоже у гвардейцев взяли?

– Не. Это я у тетки Тамары обменял на бутылку спирта. Она свинью заколола две недели назад. А про гвардейцев мы знаем все, рассказали уже. Сволочи.

– Что с ними будет? – спросил Чирик.

– Кто-то мне говорил, что постреляют на раз-два. Вот трупы уберут и их всех туда же, людоедов.

– И этих? Из администрации?

– Нет, этих оставят, ценные пленники. Их обменять можно будет.

– Что зззначит об… обменять? Во… воевать же сссобрались?

– Ну, повоюем, это да. На раз-два, сам знаешь. Но в случае чего всегда должен быть запасной план. Договориться там, все дела.

– Лично я ни с кем договариваться не буду, – уверенно сказал Кувалда, обвел друзей взглядом, будто ища у них поддержки, – ведь так?

Кто-то молча кивнул, Тема согласно ответил за всех:

– Да.

– Ну вы-то известные боевики, – улыбнулся Раз-Два.