Я развернулся и нехотя подошёл к группе только что прибывших гостей. Обменявшись рукопожатием с бароном, я хотел тут же смыться, но maman молниеносно спикировала на меня.

– Что у тебя с головой? – отведя меня в сторону, прошипела она мне в ухо.

– По-моему, у меня с головой все в порядке, в отличие от некоторых из твоих приглашенных, – ответил я, бросив взгляд на одну из дочерей барона.

– Не дерзи! Пообещай, что будешь вести себя прилично.

– Даю честное пионерское.

– Какое честное пионерское? Ты что с ума сошел?

– Мама, расслабься, – начал я.

Но, тут зашла очередная группа гостей, и ей пришлось удалиться обратно к парадному входу. С облегчением вздохнув, я одернул смокинг и прошел в банкетный зал, открытый и убранный к торжеству. Жаром играя на лицах гостей, в огромном старинном камине страстно полыхал огонь. В дальнем углу стояла высокая ёлка, на пушистых зеленых лапах которой, сверкая и переливаясь в свете свечей, висели разноцветные шары. Смешиваясь с запахом сигар и хвои, в воздухе витал аромат дорогих духов.

Поймав одного из официантов, разносившего шампанское гостям, я схватил с подноса два бокала и залпом их осушил. Настроение у меня заметно улучшилось.

Приободрившись, я стал рассматривать гостей. Всё одни и те же лица, ничего стимулирующего воображение, с тоской подумал я.

– Простите, – услышал я за собой едва уловимый шепот.

Обернувшись, я встретился взглядом с глазами худющей девушки в каком-то нелепом платье от очередного кутюр.

– Да? – вопросительно уставился на нее я.

– Вы не будите возражать, если я сниму Вас на свой мобильник? – умоляюще нудно пролепетала она.

– Нет, не буду, – соврал я.

24 декабря 2010, Лондон

Мы сели. На столе горели свечи, на блюдах красовались приготовленные домработницей рождественские «яства», а у наших тарелок белели накрахмаленные той же домработницей белые салфетки. Просто и уютно, подумала я.

Николас решительно взялся за бутылку вина.

– А что это ты в этом году решила Рождество в одиночестве справлять? – спросил он, энергично вкручивая спираль штопора в пробку.

– Почему же в одиночестве? Я с тобой его встречаю, – ответила я.

Он поднял глаза и вопросительно на меня взглянул.

– Флиртуешь?

– Нет, подтруниваю, а, вообще, если серьёзно, то просто захотелось для разнообразия провести Рождество в Лондоне.

– Ну, а на Новый Год, в Россию поедешь?

– Нет, не угадал, на французскую Ривьеру.

– Что, к друзьям? – продолжал любопытствовать он.

– Да нет, так, к знакомым, – ответила я.

Он резко рванул пробку и пролил вино себе на джинсы. Я кинула ему салфетку через стол. Поймав её, он стал быстро растирать вино, делая пятно еще больше.

– Ты соль сверху насыпь, лучше будет, – посоветовала я.

– Да уж. Прямо как в песне: соль на рану, – грустно отозвался он.

– По-моему, в песне поётся «не сыпь мне соль на рану».

– Ладно, не будем о ранах, давай лучше выпьем за что-нибудь хорошее, – разливая вино по бокалам, перевел он разговор на другую тему.

– Полностью согласна. Давай, за блеск в глазах и трепет в сердце, за нежные поцелуи и жаркие объятия, в общем, за любовь, такую, чтобы была божественно прекрасная, почти неземная, но от этого не менее реальная.

– Красиво сказала, мне добавить нечего.

Наши бокалы встретились в звонком хрустальном поцелуе.

24 декабря 2010, Монте Карло

Зал быстро заполнился гостями, и, вскоре, прозвучало приглашение к ужину. В свете свечей, поблескивая бриллиантами и мигая красноватыми огоньками сигар, гости стали рассаживаться по своим местам.

Я нашел карточку со своим именем и сел за стол. В этом году, слава богу, «почетное» место рядом с дочками Фон Витте досталось кому-то другому.