Отбывающие пассажиры сидели на втором этаже космопорта, занимаясь каждый своим делом. В дальнем углу под пышной пальмой расположилась красивая молодая женщина. Можно было бы сказать, что это человек, если бы не её очень высокий рост, сочный розовый цвет кожи и очень выразительные бирюзовые глаза. На ней была белоснежная тога – национальная одежда жителей планеты Горион. Без сомнения, это была гория, летевшая домой. Она внимательно листала журнал и изредка грустно вздыхала, отрываясь от чтения и печально смотря по сторонам. Видимо, ей не очень-то хотелось лететь домой. Рядом с ней резвился розовый ребенок. Он весело подкидывал мяч вверх и старался поймать его обратно. И ему это хорошо удавалось. Но вот малыш промахнулся и мяч, упав на пол, быстро покатился вглубь зала.

– Я сбегаю за ним, мам.

– Только быстро! Объявили наш рейс, и я пошла, – гория поднялась, – а ты догоняй меня, – и женщина направилась к выходным воротам. Малыш побежал в другую сторону.

––

Недалеко от них, кентавресса пожилого возраста, в синем брючном костюме и шикарной голубой шляпке, суетилась около своего мужа. Семейная пара возвращалась на свою небольшую, даже крохотную, планету Кент с пляжей Уика, о которых так долго мечтала.

– Как ты мог заболеть? Почему ты не взял лекарство? Я же тебе говорила. А ты, всё равно, забыл, дырявая твоя головушка! Что делать? Что делать? Без него ты не долетишь!

– Ничего, дорогая, – и муж раскашлялся, подставляя носовой платок, а затем очень сильно чихнул.

– Как ничего? Надо лекарство. О! Уже объявляют нашу посадку на звездолёт. Так, бери сумку и иди, а я поищу аптеку. Я присоединюсь к тебе в лайнере.

И кентавресса отправилась на поиски, спеша по залу, торопливо перебирая всеми четырьмя ногами.

––

К стойке регистрации вылетов подошел огромный песочный варан. С ним были три девушки, которые выглядели сильно напуганными.

– Ваши паспорта, пожалуйста, – вежливо сказал робот.

Ящер протянул лапу для считывания данных с чипа. Сканер беззвучно провел красной полосой по чешуйчатой коже.

– Вам в какой сектор нужен доступ – общий, частный? – спросил робот.

– Частный, – прошипел, отвечая, варан.

– Запрещенные товары вывозите? – задал следующий вопрос проверяющий.

– Нет, железяка, – зло рявкнул гигант.

– Спутники есть? – монотонно продолжал робот, не обращая внимания на грубость пассажира.

– Вот они, – и Ящер подтолкнул одну из девушек к стойке. – Давай, не задерживай.

Шатенка поднесла руку к сканеру. И тут началось! Взревела сирена. Все выходы космопорта стали захлопываться. К Ящеру со всех сторон устремились охранники, быстро вооружаясь на ходу.

– Стоять! Конечности за голову! Упасть на колени! – кричал один из них, видимо самый главный. – Ты арестован за хищение чужого имущества! Это имущество не может быть вывезено на другую планету без соответствующего разрешения владельца!

Ящер соображал очень быстро. Увидев, что путь к кораблю перекрыт, он схватил девушек в охапку и резко развернулся, раскидывая мощным хвостом уже успевших подбежать вооруженных охранников (роботы попадали, как кегли). Ящер гигантскими шагами побежал в сторону хозяйственного блока – там был выход для сотрудников космопорта. Девушки, как могли, держались за похитителя, замирая от страха. Охранники, боясь потерять нарушителя, открыли стрельбу. Вот и спасительная дверь! Но она оказалась заперта. Ящер разбежался, прыгнул и, упираясь для удобства на могучий хвост, задними лапами со всей тяжестью своего тела ударил по преграде. Но дверь выдержала натиск и осталась стоять на месте. Ящер снова разбежался и повторил мощный удар. На этот раз ему повезло – дверь распахнулась, и он хотел бежать дальше, но почувствовал вдруг, что ноши больше нет – он потерял метаморфов. Варан дико зарычал от досады (это он тоже хорошо умел делать), притормозил и оглянулся – вот они разбегаются. Он махнул огромной лапой, но успел поймать только блондинку. Ловить остальных было некогда. Ящеру нужно было спасать свою шкуру. Он побежал в сторону запасной взлетной полосы частного сектора к своему кораблю, крепко зажав девушку под мышкой, на ходу надевая на неё пояс с цепью и пристегивая к себе. «Эх, всё пропало!» Злость, ярость распирали его.