Как можно в этом жить, спокойно разговаривать об этом. Словно сбитый вертолёт, одиннадцать убитых боевиков, один мёртвый лейтенант, предложение заняться любовью с женатым человеком, потому что сильно припёрло, Гусь этот с борделями в каждом углу – ерунда.

В голове кружился вихрь настолько противоречивых мыслей, что разболелась голова. Чувство вины за гибель лейтенанта придавило бетонной плитой. Страх неизвестности откровенно поглощал, заставляя сердце колотиться, как ненормальное.

Безумно хотелось орать на весь белый свет, выплеснуть хоть как-нибудь нервное напряжение, которое не покидало Лялю с момента, как они проехали КПП на военной базе.

– Здоров честной компании, – появившийся на пороге уже знакомый Гусь осветил тусклое помещение широченной самодовольной улыбкой. – Я не с пустыми руками! – движением фокусника вытащил из-за спины тюк светло-бирюзовой ткани. – Сейчас дверь вам сообразим, вернее штору. В медчасти одолжил, весёленькой расцветки, всё же девочки, – подмигнул растерявшейся Ляле.

– Припевочки, да, – нервно хихикнула Славка, Ляля предпочла промолчать.

– Из тебя припевочка, как из меня монашка, – ответил капитан, мазнув смешливым взглядом по Славе. – А вот подружка твоя – настоящая девочка-припевочка.

«Девочка-припевочка» было не сказано, а пропето елейным голосом, всё с той же обворожительной улыбкой, утопив в синем взгляде, таком же бесконечном, как небо в этой стране.

– Это сестра моя, – заливисто засмеялась Слава. – Мы близнецы.

– Да ну, на! – замер Гусь, уставившись на Лялю. – В смысле «близнецы»? – он показал сначала на одну, потом на другую, скосил глаза к носу, кривляясь.

– Монозиготные, – вставила слово Ляля. – Или гомозиготные.

– Гомо какие? Не нравится мне второе слово! – прогремел капитан, оглушая пространство смехом. – Давайте без этих ваших побочек цивилизации.

– Однояйцевые, дурень! – ответила Славка за растерявшуюся Лялю.

– Вы же не похожи, – Гусь внимательно оглядел обеих с головы до ног. – Отдалённо, туда-сюда…

– А так?

Слава подошла к сестре, убрала её распущенные, только расчёсанные волосы назад, затянув в хвост. Приложила ладонь к своей голове, примяв короткий ёжик, встала рядом, чуть выставив бедро вперёд, как неосознанно стояла Ляля.

– Охренеть! Не, ну охренеть же! Слав, помнишь, я говорил, что как женщина ты меня не интересуешь? Беру свои слова обратно. В комплекте с сестрёнкой – ты ж порно-мечта любого мужика!

– Дебил ты, Гусь, и не лечишься! – отреагировала Слава, пока Ляля моргала в попытке прийти в себя, сообразить, что в таком случае полагается отвечать.

– Капитан Гусев, извинитесь сейчас же, – выдала она первое, что пришло в голову.

Не потому что она дочь генерала – это ни причём совершенно. А потому что девушка, и Слава девушка, подобные слова в их адрес недопустимы.

– Чего? – Гусев замер, будто ударился в бетонную стену с разбега.

Уставился на Лялю не моргая, пронизывал бесконечным синим взглядом так, что мурашки рванули по всему телу, оседая в неожиданных местах, под розовым трикотажем с сердечками.

– Гусев? – переспросил он, трижды моргнув.

– Вы же поэтому Гусь? – смутилась Ляля.

Стоявшая рядом Слава перегнулась пополам от смеха, схватилась за живот, издавая надрывные звуки. Она пыталась заткнуть себе рот рукой, но продолжала закатываться в откровенном хохоте.

– Давай, объясни девушке, почему ты Гусь, – выдавила она сквозь собственный гогот.

– Чёт мне кажется, это плохая идея… – с умильной улыбкой проговорил капитан, не отрывая взгляда от порозовевшей от смущения Ляли. – Прелесть какая, я сейчас кончу…

Ляля сама не поняла, как это получилось, почему, чем она мотивировалась. Верней, мотивация понятна, причина тоже ясна, но вот делать этого точно не стоило. Пришла в себя от резкой боли в ладони и звонкого звука пощёчины, которую влепила не иначе, как рефлекторно.