– Круто. – Я изобразила, будто бы выдыхаю такое же обледеневшее облачко изо рта.

– Но после этого долгого мороза в Бостоне наступил один из тех странных зимних дней, когда неожиданно становится очень тепло. Жители Норт-Энда поговаривали: «Какой же замечательный день!» и «Не правда ли, самый прекрасный день в жизни?». Было так тепло и солнечно, что многие люди, оставив пальто, шляпы и перчатки дома, высыпали на улицу, и в их числе – десятилетняя Мария ди Стасио, которая вышла в любимом свитере, том самом, с дырочками на локтях. Она играла в классики. Ее братья подтрунивали над ней, но не делали ничего сверх обычной для них жестокости, поэтому она не обращала на них внимания.

Вдруг до всех в городе донесся какой-то рокот; никто не понимал, что происходит. Тем временем из цистерны с патокой выстрелили заклепки, металлические листы сложились, как листы оберточной бумаги, и сладкая липкая патока потекла во все стороны. Огромная волна покатилась по Норт-Энду.

– Ого. – Я нервно хихикнула. От образа огромной паточной волны захватывало дух. Но в этой истории было как-то слишком много странностей. Марджори говорила о конкретном времени и месте, а вместо смешных зверушек из книжки Скарри основными персонажами стали люди, которые не были названы в мою честь. К тому же история как-то слишком затянулась, и мне ни за что не удалось бы все это записать в книжке. Куда можно было бы вместить всю эту историю?

– Волна поднялась на высоту четыре с половиной метра и сокрушала всех и вся на своем пути. Она погнула стальные балки на Атлантик-авеню, переворачивала вагончики на железной дороге, вырывала здания из фундамента. Патоки на улицах было по пояс. Подхваченные волной лошади и люди тщетно пытались высвободиться из потока, но чем больше они сопротивлялись ему, тем сильнее застревали.

– Подожди секунду… – Я прервала ее. Что же происходило с этой историей? Обычно я могла вставить немного от себя в сюжет. Я высказывала свое неудовольствие или качала головой, и Марджори возвращалась к прошлому эпизоду, меняя историю, пока она не приходилась мне по вкусу. В этот же раз, вместо того, чтобы попросить ее начать с начала, я спросила: – А что случилось с Марией и ее братьями?

Марджори перешла на шепот:

– Когда цистерна взорвалась, братья Марии убежали в поисках безопасного места. Она тоже пыталась унести ноги, но бежала слишком медленно и обогнать поток не могла. Первой ее настигла тень волны, взобравшаяся по задней части ее ног и вверх по ее любимому свитеру к голове. Патока закрыла собой солнце, и самый прекрасный день сменила тьма. А потом Марию догнала и сокрушила и сама волна.

– Что? Она умерла? Зачем ты это говоришь? Какая ужасная история! – Я спрыгнула с кровати и засеменила, чтобы подобрать валявшуюся на полу книжку Скарри.

– Знаю. – По голосу Марджори можно было бы подумать, что она соглашается со мной, но ее рот снова растянулся в улыбку, а глаза сияли. Она выглядела гордой собой, будто бы только что рассказала самую лучшую из всех историй.

Я снова плюхнулась на кровать, усевшись напротив Марджори.

– Как ты могла придумать что-то подобное?

– Я ничего не придумывала. Это реальная история. Она на самом деле произошла. Мария и еще двадцать человек действительно погибли под волной патоки в Бостоне.

– Это выдумка, такого не было.

– Нет, это было.

– Не было!

– А вот и было.

После еще двух заходов спора в том же духе я все-таки уступила.

– Хорошо. Кто тебе об этом рассказал?

– Никто.

– Тогда ты узнала об этом из Интернета? Ты же понимаешь, не все, что пишут в Интернете, правда. Моя учительница говорит…