Флоранс продолжала вопить, но сознание уже покидало ее. Подбежав к колыбели, она накрыла собой ребенка и лишилась чувств. Последним, что она слышала, были шаги мужа, который в ужасе выбежал из спальни.

Прошло с минуту. Флоранс резко пришла в себя на твердом полу. Слегка пригнувшись, чудовище стояло перед зеркальцем, висевшим на стене возле очага.

Прямо перед собой Флоранс увидела на полу Руди, у которого лилась кровь из горла. Заслышав ее крик, чудовище медленно обернулось. В своей пасти оно сжимало маленькую дочку Флоранс с перегрызенной шеей. Внизу лежало бездыханное тело ее сына, которому чудовище тоже почти откусило голову.

Существо медленно разинуло пасть, и тельце девочки стукнулось об пол. Оно молниеносно запрыгнуло на Флоранс, которая уже ничего не видела от слез и отчаяния. От твари исходил неописуемый звериный запах, но ни сил, ни возможности оттолкнуть ее у девушки уже не было. В горло кричащей Флоранс крепко впились острые зубы…

– И что дальше? – спросил бармен Бол у Майкла Баркли. Тот многозначительно улыбнулся.

– Истинная натура Эржебет Батори вырывается наружу, и она становится вампиршей, кровожадным чудовищем. Теперь она – само воплощение дьявола, и никому ее не остановить.

– Выходит, она не умерла?

– Да. И никто не сможет убить ее.

– Ни ножом, ни пулей?

– Никак.

– И какой же финал у вашей книги?

– История выйдет длинной. Эржебет Батори умирает, однако на самом деле разрушается лишь ее телесная оболочка. Превратившись в вампиршу, она продолжает жить в дремучем лесу посреди тысячелетних деревьев и терпеливо ждет, когда в мире появится новое подходящее для нее тело.

– И когда такой человек родится, то ее дух вселится в него?

– Мгновенно. Так что вампирша, звавшаяся в семнадцатом веке Эржебет Батори, будет жить вечно.

– Но как же ей быть в мире, где повсюду выросли мегаполисы с застройкой, как на Манхэттене?

– А ничего не меняется, мой друг. Даже когда поезда начнут курсировать по прозрачным тоннелям, а наши любимые «Доджи» и «Тойоты» – летать по небу, вампиры никуда не исчезнут. Это как тяжелые заболевания. Сначала люди побороли ветхозаветную проказу, затем одержали победу над сифилисом и туберкулезом с помощью пенициллина – но сегодня на смену им пришел СПИД. Точно так же и пьющие кровь чудовища никогда не уйдут из нашего мира. Кто знает, может, они сидят и за стойкой вашего бара? Разумеется, мы с вами не относимся к их числу, но насчет остальных ничего точно не могу сказать.

– Что ж, не будем больше стращать друг друга, мистер Баркли. Ваши поклонники гораздо пугливее, чем у других писателей, поэтому ваши книги так хорошо и продаются.

– Ну, благодаря этим трусишкам я могу вот так попивать здесь и обзавелся домом в Гриффите.

– И не просто домом, а поместьем. Возможно, именно за мой счет вы купили, скажем, дверную ручку своей уборной. На гонорар за одиннадцатую книгу.

– Надеюсь, вы и двенадцатую прочтете.

– «Вампиршу из Беверли-Хиллз»? Что же, я подумаю. Сюжет-то вы мне уже рассказали… Но, мистер Баркли, позволите один вопрос?

– Прошу вас. В благодарность за дверную ручку туалета разрешаю спросить что угодно.

– Что будет с Флоранс? Неужели она и впрямь погибнет от укуса вампирши?

– Бол… – Баркли картинно закатил глаза. – Я всегда уважал ваш романтизм; признаю, благодаря этой черте вашего характера ваше заведение держится на плаву даже посреди обломков этой столицы кино. Но жизнь жестока. Да, в моем произведении появляется хорошая девушка, однако это не значит, что, как писатель, я должен слишком привязываться к ней.

– Выходит, она тоже умрет?

– В дом врывается вампирша, загрызает ее мужа и двоих детей – и как же она единственная может спастись?