– Я не слышу хруст безе, самозванец, – крикнул громко кто-то в тамбуре.

Рядом со мной тяжело вздохнул повар. Работать с людьми, очень сложно. Я его хорошо понимаю. Парочка была максимально странная. Официант отправился к столику, чтобы убрать после гостей.

– Она пудреницу забыла, – сказал он громко.

– Может, вспомнит, попробуй догнать, – сказал старший повар.

– Или вспомнит и вернётся? – с надеждой спросил парень.

– Вот уж нет, посмотри, вдруг не ушли далеко?

Я встал со своего места и подошёл к кухне:

– Давайте я схожу и отдам пудреницу?

Повар внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Вы знаете эту женщину?

– Нет, я её не знаю, но и на похитителя пудрениц я вряд ли похож. Я найду эту даму и отдам её вещь. Или вы предпочитаете, чтобы она вернулась к вам за печеньем?

Повар скривился так, словно я предложил ему доесть моего цыплёнка. И передал небольшую овальную чёрную коробочку. Я поспешил выйти туда, где скрылись гости ресторана на колёсах. Следующий после ресторана вагон, был купейным. Все двери были закрыты, и я немного растерялся, как буду искать их. На моё счастье из одного купе, почти в самом конце вагона, дверь с грохотом отъехала, и из неё стал выходить огромный Гамлет. Он даже немного пригибался в проходе из-за своей огромности. Тут он увидел меня и, вздрогнув от неожиданности, стал спешно заталкиваться неуклюжими движениями обратно. Когда я понял, что он начал дёргать дверь, чтобы захлопнуть её, то поспешил к нему.

– Постойте. Вы, Гамлет? Подождите минуточку, – крикнул я громко.

Дверь начала дёргаться ещё интенсивнее. Когда я подбежал, то оставалась очень тонкая щель, которая щёлкнула прямо перед моим носом и закрылась.

– Погодите. Гамлет, мне нужно увидеть вашу спутницу.

В купе что-то явно происходило.

– Держи крепче, болван. Не дави на меня, – шипел кто-то.

Я постучал в дверь:

– Вы забыли свою пудреницу.

– А нас нет. «Приходите позже», – сказал кто-то громко.

– Просто заберите свою вещь, и я уйду, – сказал я и постучал снова.

Я чётко слышал, как они шептались и возились. Потом дверь совсем немного отъехала в сторону, и проход загородил невозмутимый Гамлет.

– Пудреница вашей мамы у меня.

Гамлет округлил глаза:

– Моей мамы? – спросил он приглушённым басом.

– Женщина в чёрном, которая была с вами в ресторане, ваша мама? – спросил я.

Гамлет снова потух.

– Нет. Она не моя мама, – сказал он горько.

– Вот болван, – прошептал кто-то за его спиной.

– Прекрати постоянно выражаться, – сказала старушка кому-то строгим голосом.

Гамлет протянул руку и выхватил у меня пудреницу.

– Это моё, – сказал он громко. И захлопнул дверь.

Я отправился к себе в вагон. Это были очень странные и очень интересные люди, которые старались держаться от меня подальше. Интересно только одно, почему меня к ним так тянет? Пейзаж за окном заволокло туманом, и мы никак не могли сквозь него проехать. Только иногда над ним, были видны гребни частого леса. Я пытался поймать интернет, но из этого ничего не вышло. Сети вообще не было. Так было почти постоянно, где бы мы ни ехали, сеть появлялась всего на несколько минут, а потом снова исчезала. За окном все чаще я видел горы. Один раз увидел табун лошадей вдалеке, и это казалось чем-то нереальным. На третий день пути, мне показалось, что я живу в поезде уже целую вечность. Все же человек привыкает ко всему. К концу пути я уже начал считать эту ужасную, неудобную подушку, своей. Меня радовало то, что уже через несколько часов мы приедем, но пугало то, как я буду добираться дальше.

Рядом со старым железнодорожным вокзалом, на который я прибыл, был автовокзал. В нужном направлении ходил всего один автобус, и я удачно успел на него. Но приезжал он только в соседнюю деревню с той, где жил мой дедушка. Я без устали спрашивал у всех, как мне добраться до Гуляевки. Машин оттуда на остановке не было. Одна очень добрая бабушка дала мне яблоко и показала, в какую сторону идти до деревни. Правда, идти нужно было шесть километров. Я прикинул, что, когда доберусь, будет темно, но делать было нечего, и я пошёл пешком. В местном магазине купил буханку хлеба, кваса и воды. Как ни старался, я не нашёл молоко.