– Дом снесут.

– Конечно.

– Я против.

– Что ты заладил, – прозванный Петровичем чиновник среднего звена, раскраснелся, что указывало на повышение артериального давления, чем он в последнее время страдал чаще, чем когда-либо.

– Люблю я историю, – Федор Борисович выглядел довольно спокойным, впрочем, он редко озадачивался чужим беспокойством.

– Тебе не позволят его защитить.

– Убьют что ли?

– Нет, конечно, но неприятности с законом учинят. Ты же не забывай, чем грешишь.

– Ничем таким, чем бы ни грешила вся наша шатия-братия.

– Я предупредил тебя. И помни, история должна оставаться в прошлом.

Федор Борисович взял со стола бокал с вином и сделал глоток. Атмосфера элитного ресторана настраивала на совершенно иной лад, чем тревоги и проблемы социума, пусть даже касавшиеся и его лично.

Прикасаясь к стенам, отделанным плотной тканью, возраст которой исчислялся несколькими десятилетиями, девушка ощутила подобие экстаза. Она неистово любила раритетные вещицы и соответствующую атмосферу, считая, что мыслящие люди просто обязаны располагаться в роскошном и богатом на историю пространстве.

– Довольны? – мужской голос звучал с интонацией, заставлявшей подозревать его в безудержном желании продолжить общение с клиенткой.

– Полагаю, что вы догадываетесь о моем ответе, – Анастасия продолжала знакомиться с пространством, в котором ей предстояло жить ближайшие полгода до тех пор, пока не будет окончательно решен вопрос с длительной поездкой за границу. Ей хотелось увидеть больше фрагментов мира, вот только смену обстановки она не жаловала.

– Я распоряжусь, чтобы подготовили договор, – Василий ждал, когда клиентка повернется в его сторону.

Анастасия разместилась в кресле, выполненном в викторианском стиле и стоявшем у стены темно-серого оттенка, идеально подходившей в качестве фона для фотографий.

– Невероятное ощущение.

– Мне приятно, что угодил вам.

Анастасия посмотрела на мужчину, несколько поникшего, и ей стало его немного жаль.

– Вам не стоит грустить о том, что не изведано.

– Думаете?

– Всегда.

– Мне кажется, что вы играете, – он поражался людям, которые не придавали значимости происходившим событиям, в отличие от окружавших их лиц.

– Не кажется.

Анастасия поднялась с кресла, оправив подол узкой юбки, и приблизилась к камину, похожего на настоящий, но в этом следовало убедиться.

– Никогда не любил играть, – Василий пожелал, чтобы встреча с клиенткой приблизилась к концу.

– Заметно, – она бросила это слово небрежно, не опасаясь ранить собеседника.

– Это плохо?

– Для вас – нет.

– А для вас?

– Я всегда играю, – девушка провела рукой по столешнице камина, потирая пальцы. Ей нравилось прикасаться к пыли, причем в этом действии она видела нечто волшебное.

– Зачем?

– Иначе быть не может.

– Жизнь требует серьезности, – он не избегал дискуссий, считая, что те могут оказать должное воздействие на оппонента.

– Конечно, как и игра.

Бездействие отстало от неё, не выдержав скорости, которую она для себя избрала. Она же старалась пропитаться ощущением новизны. Мишель прошла мимо шкатулки, продолжавшей манить уголком конверта. Ей не хотелось оборачиваться назад. Когда-то она это совершит, но не тогда, когда жизнь влекла насыщенным настоящим.

Заварив травяной чай, Мишель устроилась за кухонным столом, расположив перед собой договор, на основании которого предстояло сотрудничать с Артуром. Сфера деятельности его компании сопрягалась с юридическим направлением и кризис-менеджментом. От неё не требовалось становиться стратегом в определенном направлении, а также стажироваться в сопредельных направлениях. Мишель вменялось оказание консультационных услуг, причем полной ясности о предстоящей работе так и не появилось.