– Один.

Тощий Чаки незаметно перенёс ладонь со ствола винтовки, которую держал на сгибе руки, поближе к спусковой скобе. Сейчас он размышлял о том, что Стрелок находится в невыгодной позиции, как ни посмотри. Их больше. Они лучше вооружены. К тому же солнце бьёт ему прямо в глаза. А значит, расправиться с ним будет просто. Проще, чем поссать в колодец.

– Два.

Тэнко было скучно. Этот глупый, лишённый разума oštoysоňs heşso21вместо того, чтобы постараться выжить, лез прямо на рожон. Убить такого придурка не принесёт никакого удовольствия. Нужно поскорей покончить с ним и вот тогда действительно можно будет позабавиться. Гриссом велел сжечь здешнюю пивную, но ни слова не сказал, что перед этим туда нельзя будет загнать парочку местных заводил. Смутьян-дурням в этой дыре давно уже пора преподать урок!

– Три.

«Ну почему в этом мире столько кретинов?» – думал Гриссом, с безразличием рассматривая стоящего перед ним наймита. – «Это всё смешанные браки. Хоть по нему и не скажешь, но в этом недоумке наверняка есть хотя бы пинта грязной крови. Отвратительная примесь! Нормальный, здравый человек не стал бы заступаться за вшивых полукровок и их воздыхателей, тем более – рисковать своей жизнью. Но этот тип, вроде, не собирается отступать, а значит, не придётся стрелять ему в спину. Как бы там ни было, скоро всё закончится и настанет пора заняться настоящим делом. Корилан будет довольна…»

– Четырепять! – внезапно единым словом выпалил Стрелок, заканчивая счёт, начатый Гриссомом. Слова ещё не успели слететь с губ Леко, а блестящие серебром револьверы уже прыгнули в его ладони, представ перед бандитами в виде двух смазанных в движении пятен. Ощутив знакомую тяжесть стали в своих ладонях, Леко тут же ушёл в «скольжение», одновременно нажимая на спусковые крючки. Эффект элодии в его крови к этому моменту достиг кульминационного предела.

Ружейные выстрелы разбили установившуюся тишину не хуже пушечной канонады. Грохот слился в единую увертюру, сыгранную огнём и сталью. Заржали кони. Взревел велрикон Гриссома. На своём родном свистящем языке истерично и совершенно непонятно выругался Тэнко. Скрипя шестерёнками и тяжело загребая воздух крыльями, над крышами взлетел орнитоптер.

«Хосподи-Иисосе, как же быстро» – подумал Чаки за мгновение до того, как выпушенная Стрелком пуля расколола ему череп. Круглое ровное отверстие появилось на лбу головореза как раз в центре переплетения шрамов. Жирная точка, поставленная кусочком свинца на его жизнь.

Секундой позже Чаки упал лицом на твёрдый спрессованный песок улицы Верреры. За день она основательно прогрелась, и теперь её кремнистая поверхность почти плавилась в лучах заката, исходя невыносимым жгучим жаром, но Чаки уже было всё равно. Мертвецы ничего не чувствуют.

На улицах Вереры

– Ну, что ты там видишь? – спросил Старик у Ветра. Ему самому разглядеть сквозь грязные оконные стекла салуна ровным счётом ничего не удавалось. Может, это и к лучшему. Судя по нестихающему стаккато выстрелов, заварушка снаружи была в самом разгаре. И, если принять в расчёт отчаянно выкрикиваемые ругательства, она, вроде, даже стала яростней и ближе. Дабы не навлечь беды на голову, Старик отодвинулся подальше от окна. А после нескольких секунд здравых размышлений и вовсе нырнул под стол. В его возрасте шкура зарастает медленно, и полученные раны не стоят проявленного любопытства. Другое дело – Ветер. Ему-то ведь ничего не угрожало.

– Так что там происходит, снаружи? – повторил свой вопрос Старик, на всякий случай заползая ещё глубже под стол, за которым совсем недавно сидел один из его пленителей. Теперь в салуне не осталось ни души, исключая самого Старика. Ну и, конечно же, Ветра.