Причем и со взрослыми она не могла поделиться. Те в таких ситуациях имели привычку вскакивать со стула, терять самообладание и направлять ребенка к психиатру или психотерапевту.

«И вот так ведет себя лучшая подруга! – подумала Дженни. – Как полицейский, который устраивает допрос».

Но за последние месяцы она научилась хитрить и увиливать от сложных вопросов, переводя их в более приемлемую для себя плоскость.

– Для меня сейчас Бостон важнее.

Рив учился там, поэтому название города можно было перевести как «бойфренд».

«Ох, Рив! – подумала девушка. – Если бы ты мог сейчас быть рядом… Меня достает лучшая подруга. Даже она не дает мне покоя».

Дженни скучала. Его отъезд был для нее как удар острым копьем средневекового рыцаря. Она мечтала о парне, одетом в удобные домашние штаны и старую флиску. Ей больше всего на свете не хватало его плеча, в которое можно уткнуться. Девушка мечтала закрыть глаза и дать ему возможность решить, что будет происходить дальше. Иногда хотелось зайти в соседский дом, выкрасть его старую кофту и спать с ней в обнимку.

– Он все еще пишет тебе каждый день? – поинтересовалась Сара-Шарлотта.

– В последнее время немного успокоился. Иногда звонит, пишет электронные письма и присылает открытки.

Но все эти знаки внимания не отменяли того факта, что его нет рядом. Рив жил в общаге, которую девушка не видела, общался с друзьями, которых не знала, и носил новую одежду, к которой она никогда не прикасалась.

Когда они были вместе, то не поднимали нелюбимую тему. Это было прошлым, которое уже пережито и осталось далеко позади. В компании Рива она не чувствовала себя бумажной куклой. И самое лучшее – не была Джен Спринг, человеком сложным и крайне взрывоопасным. Мечтая, девушка нарисовала ожерелье из сердечек вокруг приглашения, на котором было выведено «Джейн Элизабет Джонсон».

Риву она могла рассказать все секреты. Ну почти все. Например, не говорила, что увлеклась рисованием их свадебных приглашений. Она попыталась переключить мысли на мечты о яхте, представив, что выходит на обшитую тиком палубу и слышит, как ветер хлопает парусом.

– Смотри, какое прекрасное платье для подружки невесты! – воскликнула Сара-Шарлотта. – Цвет темно-красного вина. Идеально для свадьбы зимой. Мой цвет.

– Да, шикарное платье, – согласилась Дженни. Светлые волосы Сары-Шарлотты будут прекрасно сочетаться с этим платьем и выглядеть на его фоне словно вуаль.

«Стоп, – ее вдруг осенило. – У меня появилась сестра. Подружкой невесты должна быть она. А Джоди больше подошло бы платье зеленого цвета под ее волосы. Как же сказать Саре-Шарлотте, что я хочу предложить эту роль сестре? И как разобраться с вопросом, что у невесты два отца? Хорошо, что Рив не знает об этих мечтах. Я и сама еще не готова».

И все же она скучала по Риву. Ей так сильно его не хватало. Настолько, что в груди чувствовалась реальная боль.

«Надо срочно придумать тему разговора», – в панике думал Рив.

В голове не появлялось ни одной подходящей мысли.

«Политика? Не разбираюсь. Что происходит в мире? Всем студентам на это глубоко наплевать. Музыка? Как назло, не могу вспомнить ни одного названия музыкальной группы. Окружающая среда? Природа? Права женщин? Пробки на дорогах? О чем вообще говорят на радио?»

В голове было пусто и гулко, как в бочке. Мозг работал лихорадочно, но нерезультативно. Перед ним стоял микрофон, а Дерек беззвучно и радостно смеялся.

В первый раз Рив был диджеем между 3 и 4 часами ночи. В это время все нормальные люди спят, поэтому количество слушателей составило приблизительно два человека. Тогда все прошло отлично: не приходилось подыскивать слова – они лились сами собой. Парень говорил четко и без ошибок. Потом он еще две недели работал в это время, а после выпросил поставить его в прайм-тайм.