Всё! Хватит! Мысли, остановитесь!

Снова противный стук в дверь. Ну кто там ещё? Я раздраженно дернула дверную ручку, даже не посмотрев в глазок., и столкнулась взглядом с огромными растерянными глазами соседского мальчишки. Почему-то стало жалко его – такого взволнованного, взъерошенного, но как-то слишком внимательно разглядывающего меня.

Проглотив едкую реплику, я натянуто улыбнулась.

– Ты же здесь совсем одна? – неожиданный вопрос соседа застал врасплох.

На долю секунды я растерялась, пытаясь подобрать правильные слова для ответа. Мирослав, видимо, заметил моё замешательство. Он, сам краснея от смущения, протянул мне целлофановый мешок с румяными пирожками:

– Я…Вот, мама передала. Ты ведь голодная, наверное…

Мама, значит. Моё раздражение внезапно сменилось любопытством. За все двадцать с лишним лет нашего соседства эта женщина ни разу даже солью не поделилась. С чего бы такая забота? Вряд ли в ней жалость ко мне проснулась. Она собственного единственного сына не особо жалеет, насколько я знаю. Живёт для себя любимой, а мальчишка с шестнадцати лет вынужден работать и обеспечивать и себя и мать непутёвую.

– Проходи, Мирослав, – неожиданно для себя самой выпалила я. Что ж, чай с тортом – значит, чай с тортом. В нашем случае – с пирожками.

– А можно? – он так мило смущается, что всё, происходившее здесь всего пару часов назад, вдруг перестало иметь значение. Этот контраст между крепкой мужественной фигурой Мирослава, и его по-девичьи розовеющими щеками вызывает странные чувства во мне.

– Ну, я же пригласила, – искренне улыбаясь, впервые за последние несколько недель – уж точно, ответила я и забрала ещё тёплые пирожки из рук соседа. – Проходи на кухню, я сейчас.

Спустя пару минут, разглядывая себя в зеркале ванной комнаты, я безрезультатно пыталась разобраться в собственных непривычных ощущениях, переварить происходящее. Не получалось. Совсем. Будто меня перенесли в какую-то параллельную реальность, и всё происходит не со мной. Словно моими действиями управляет кто-то извне. Вот зачем я его позвала в свою квартиру? За какой, простите, такой надобностью? Что я с ним буду делать там – на кухне? Я даже не знаю, есть ли в доме чай, и сахар. И посуда вся наверняка пыльная. Вот… Кто меня за язык тянул? Просто обалдеть! При этом ещё и выгляжу, как те самые чудом выжившие герои в конце любого триллера, завернутые в фольгу на фоне разрушений, блеска мигалок и воя сирен.

Может быть, если я долго не буду выходить – он сам всё поймёт и уйдёт? Нет, это будет слишком странно. Тем более – он живёт в соседней квартире. Попросить уйти, сославшись на плохое самочувствие, тоже не вариант. Боже, да я просто чемпион по созданию неловких ситуаций для самой себя! Медаль мне за это точно положена.

Ещё раз критически оценив своё отражение, и поняв, что смысла возиться с этим сейчас нет абсолютно никакого, я всё же выползла из временного укрытия. Почему-то на цыпочках, стараясь почти не дышать, я подкралась к кухне и осторожно, не привлекая внимания, заглянула в приоткрытую дверь. Нет, он не ушёл. Мирослав сидел за столом, на минуточку, за накрытым столом. То есть, пока я в ванной копалась в своей голове, он сам вскипятил воду, заварил чай и даже переложил пирожки на тарелку. Какая прелесть!

– Я тут немного похозяйничал, – широкая белозубая улыбка Мира растопила последние островки льда в моём сердце, и заставила почувствовать вину за недавние намерения избавиться от него.

– Я вижу, ты – молодец. – Я уселась напротив парня, придвинув кружку, заботливо наполненную чаем почти до краёв, и вдохнула тот самый знакомый с детства аромат трав. Глаза предательски защипало. Мир умудрился найти мамины запасы любимого чая, и заварил именно его. Стараясь скрыть непрошенные слёзы, я сделала большой глоток, и ожидаемо обожгла губы и язык.