В полной тишине ассистент режиссера поднял руку с растопыренными пальцами, показывая количество секунд, оставшихся до включения камеры. Четыре... три... две... одна... Спазм под ложечкой. Рука опускается...

Хелен и Джон отчаянно ругаются, выражения используют грубые, но в пределах цензуры, ситуация на грани взрыва. Джон хорошо знает текст, и все же временами они, как всегда по ходу сцены, импровизируют. Чаще всего Хелен, но у нее это хорошо получается, и Билл не возражает, поскольку она не сильно отдаляется от текста и не подводит других актеров...

Проходит четыре минуты драматического спектакля, хлопает дверь, и наступает рекламная пауза. Хелен сходит с площадки бледная как полотно. Их работа хоть и коротка, но интенсивна, диалоги и ситуации настолько реальны, что актеры играют с удивительной достоверностью. Билл поймал ее взгляд и улыбнулся. Она, как всегда, хорошо поработала, прекрасная актриса.

Снова поднимается вверх рука ассистента, призывая всех к готовности. Полная тишина. Ни звука, ни шороха, даже ключи ни у кого не звякнут в кармане.

Джон отправляется в загородный дом к торговцу наркотиками, который анонимно звонил Хелен и сообщил ей о романе мужа с ее сестрой. Раздаются выстрелы – мужчина в окровавленной рубашке распростерт на полу, он, безусловно, мертв. Крупным планом лицо Джона, безжалостные глаза убийцы вызывают дрожь. Рядом стоит Воун.

Следующий кадр: Воун, необыкновенно красивая, в маленькой, но шикарно обставленной квартирке, которую снял для нее Джон. Девушка прощается с выходящим от нее мужчиной. Без слов понятно, что она занимается проституцией. Крупным планом глаза Воун – тревожные, прекрасные и несколько остекленевшие.

Билл внимательно следит за тем, как разворачиваются события, потом снова наступает рекламная пауза, и он расслабляется. Каждый день у него перед глазами разыгрывается новая пьеса, новая драма, раскрывается новый мир. Эта магия не перестает его интриговать.

Иногда он задает себе вопрос, почему работает, почему сериал пользуется таким успехом? Может быть, потому, что он сам им так увлечен?

Изредка Билл гадал, что бы случилось, если бы он продал концепцию сериала или бросил его?.. Остался бы в Нью-Йорке, занялся чем-нибудь другим, по-прежнему был бы женат на Лесли, жил с ней и сыновьями... Появились бы у них еще дети? Писал бы он пьесы для Бродвея? А может, они с Лесли все равно бы развелись? Трудно загадывать...

Убедившись, что все идет хорошо и ему не обязательно дожидаться конца съемки, Билл вышел из студии и медленно направился к себе в кабинет. Он был утомлен, но ощущал удовлетворение и уверенность, что ближайшие серии также должны пройти на хорошем уровне.

Билл любил сериал и за то, что тот не позволял ему расслабляться и благодушествовать. Здесь нельзя было двигаться по накатанной колее, использовать готовые рецепты или повторяться. Нужно постоянно фонтанировать свежими идеями, вдыхать новую жизнь в свое детище, иначе оно бы просто умерло. Биллу нравился этот напряженный ритм, каждодневное испытание своих сил.

Сегодня все удалось, он вернулся к себе в офис, уселся на диван и стал глядеть в окно.

– Как там дела? – спросила Бетси, бывшая его секретаршей уже почти два года, что на телевидении считалось чуть ли не вечностью.

– Все о’кей. – Билл выглядел довольным. Под ложечкой больше не сосало, наступило приятное состояние удовлетворенности. – От руководства телекомпании известий не было?

Он направил им некоторые новые идеи относительно дальнейшего развития сериала и ждал ответа, хотя знал, что руководство, конечно же, разрешит ему действовать по своему усмотрению.