В наших путешествиях были разные места: одни – с ярко женским проявлением, другие – с мужским, третьи приоткрывали святость и глубину, четвертые разрешали прикоснуться к своей боли.

В один из осенних выходных мы отправились к плачущей скале. Трудно было представить, что где-то среди полей, возможно появление хоть какой-то скалы. Но слоистая скала действительно существовала. Место ухоженное и почитаемое местными – это читалось и в вывеске, и в ограждениях по пути, и в лавочках на самой территории. Между скалой и ее фрагментами давно выросли большие деревья, которые как будто охраняли тропу в расщелине.

По желобу в скале, формировавшемуся десятками лет, стекала скромная струйка воды. Сам желоб со временем приобрел кроваво-багровый цвет благодаря особому составу воды. Создавалось ощущение, что по скале течет кровь… Несмотря на скудость слез скала наплакала целый пруд.

Один из участков скалы напомнил мне смайлик, но приглядевшись, я увидела череп… Место намекало о своём сакральном назначении. Свечи в низком гроте свидетельствовали о том, что кто-то использует силу этого места по назначению. Один из камней был просто предназначен для жрицы, совершающий обряд. Он представлял собой стол, возвышающийся над прудом и местностью кругом. Забравшись на него, неожиданно для себя я во весь голос закричала:

– Я женщина …

Место явно требовало этого проявления, оно было пропитано женским потенциалом…Что-то утробное, скрытое, влажное, заряженное пением при лунном свете, сильное и мудрое сочилось из пространства… Женское место силы…

Были и мужские места. На гору Бойко собралась ехать с ночевкой большая группа на нескольких машинах. И немудрено: говорят, что именно здесь находится крымский вход в Шамбалу. Хозяин базы, где мы ночевали, предупредил нас, что место непростое, нужно следить за своими мыслями. Но наблюдение за собой – это навык, оттачиваемый годами.

Вечером за ужином стали твориться непонятные процессы с нормальными людьми. Фактически это было похоже на судилище. Я поспешила удалиться, но вернувшаяся в комнату Наталья притащила процесс с собой. С Натальей мы познакомились на проекте. Активная, рожденная непростыми девяностыми, смелая, острая на язык и при этом открытая, она вносила особый драйв в нашу группу. Но тот посыл, который она принесла с собой, был явно ментально зараженным.

Мне ничего не оставалось, как включить медитацию фиолетового пламени. В результате Наташа спала уже через пару минут, а я, довольная этим обстоятельством, улыбалась. На утро, осознав, что ее вырубили, она долго еще бубнила на эту тему, но как-то очень по-доброму:

– Медитацию она включила, блин. Фиолетовое пламя… Ты же меня вырубила просто, – это веселило нас всех.

Подъем в 13,5 километров давался тяжело. В какой-то момент в группе возник спор о направлении дальнейшего следования, но женщины не послушали мужчин, за что и были наказаны. Мы сбились с пути. Буковый лес стройностью и правильностью стволов намекал о нашем женском перегибе. В одном из оврагов в огромной каменной глыбе я увидела образ большой змеи, свернувшейся в спираль, но тяжесть подъема тут же переключила моё внимание на тропу под ногами.

Я поднялась самой последней. На вершине горы находились развалины Древнего Храма Спасителя. Помолившись и сделав подношения, я вдруг почувствовала, как сильная волна поднялась по позвоночнику и вскрыла мне макушку. Я потеряла равновесие, девочки подхватили меня и усадили на ближайший камень. Мир перед глазами был в ультрафиолетовом спектре.

Было странное ощущение, как будто из макушки бил столб света. Борис потом объяснил, что это было поднятие энергии Кундалини, а образ каменной змеи – предупреждением. Гора очень ярко указала место женщины в пути – за мужчиной. Этот урок сильно врезался в память.