Его считали сухим, потому что он не играл на музыкальных инструментах, но зато сейчас он для меня – в содержании «Патетической сонаты» Бетховена.

Его считали сухим, потому что он не читал наизусть стихов. Но Пушкина впервые мы взяли с его полки, когда он поселился в 1951 году с нами в интернате. Я забыл все уроки, на которых мы долго мозолили «Евгения Онегина», но в подробностях помню вечер, когда, взяв с его этажерки один из голубых томиков, прочел короткую трагедию «Моцарт и Сальери».

Тогда мы не знали, что учителя – обыкновенные смертные, что и им свойственны человеческие слабости, иначе мы многое простили бы им, как извиняем сейчас. И только Проню нам не в чем было прощать, как извинять и сегодня. Я был этим летом в школе, хотя она уже не та, и тридцатилетний, испытал в школе, знакомую робость шестиклассника, когда стоял перед табличкой «Учительская»: мне казалось – там он. Должно быть, перед ним мы никогда не перестанем чувствовать себя учениками.

Позднее мне много раз приходилось бывать в разных школах на уроках и педсоветах, разного рода учительских совещаниях. И всегда было грустно, когда учителей, по своей творческой манере похожих на Прокопия Васильевича, осуждали. Не могу только понять – зачем? Разве можно механизировать кисть в руках художника? И потому мне тревожно в этот багряный день в трясущемся автобусе: как ему нынче живется, нашему любимому учителю?

И немудрящее село, куда я прибыл, и деревянная школа – все напоминало о детстве и Прокопии Васильевиче. В довершение и учитель оказался чем-то похож на него. Я сидел с шестиклассниками, когда он вошел, такой же деловой и спокойный, такой же молодой, черноволосый, красивый. Он позднее рассказывал мне:

– Входя первый раз к ребятам, я забыл все методики, все учебники. Я помнил только моего любимого учителя, и делал как он.

Вот и у него тоже был свой Прокопий Васильевич. Этот юноша – талантливый человек, и уроки его безупречны. Я сел писать о нем, а написал о Прокопии Васильевиче. Редактор, конечно, выговорит: не о том написал. Ничего, прорвёмся. А об этом юноше, пусть о нем напишут его ученики, если он станет для них тем, что Прокопий Васильевич для нас.

Он ушел от нас вместе с детством и ранней юностью, но его образ еще долго сопровождал нас. В будни мы забывали его, но едва отрывались от дел, чтобы оглянуться и оценить сделанное и пережитое, он оказывался с нами. Через все, что сделано и что достигнуто, через все это ведет узкая тропка к тем истокам, которые зовутся детством, и там он, наш любимый учитель.

Очерк воспоминаний П. Молокова был опубликован в газете «Знамя труда» 1967г.

Смотрю на желание людей оформить доску доброй памяти нашему учителю, наставнику, просто хорошему человеку и удивляюсь нашей узости мышления: но неужели нельзя было поштукатурить и покрасить участок стены для такой памятной доски, или уже так потеряли сами себя в наших мелочных проклятых заботах, растеряли элементарную культуру видения очевидного. А где вазочки для цветов, по обе стороны от доски? Кого просить доделать? Волею судьбы, нахожусь далеко от Родины, душой живу здесь. Автор Сибиряк Сибиряк

Мы помним Вас, Прокопий Васильевич!

Очерк благодарной памяти

21.07.1922 – 19.01.1987г

Свой взгляд на этой фотографии остановят не только заводоуспенцы – односельчане, но и многие жители Тугулымского района, Свердловской области. Это всеми уважаемый Человек – Учитель – Прокопий Васильевич ДЕРЕВЕНЧУК – бывший директор Заводоуспенской средней школы №23. Он выучил и вырастил не одно поколение детей, отдав школе десятки лет.