В дни блокады быт, борьбу людей за жизнь трудно было порой отделить от работы. Но все же оставались всегда дела глубоко личные (у одной умер муж, у другого погибала жена, дом третьего горел уже несколько дней – пожары в городе были затяжные), с ними обычно обращались к партийному секретарю С. Альтзицер. Она ушла с радио весной 1943-го, и многие об этом жалели. Человеком большой скромности, чуткости называют ее герои этой книги, те, благодаря которым всю войну звучал голос нашего города.

Коллектив Радиокомитета потерял многих своих товарищей, но эти потери могли быть куда большими, если бы, сплачивая ленинградцев, объединенных общей целью, радио не создало собственного коллектива. Истощены были все: получали не самую высокую норму снабжения – карточки служащих, а определить степень истощения могли не у всех. Кризис наступал для каждого неожиданно. В этой обстановке на председателя Радиокомитета В. Ходоренко легли обязанности сложнейшие. Мало того, что он в полном объеме отвечал за содержание и своевременность передач, ему пришлось спасать людей от голодной смерти. В. Ходоренко обращался за помощью в областной и городской комитеты партии, Военный совет фронта, писал председателю горисполкома. Убеждал, просил, доказывал. Он добивался для самых слабых замены карточки служащего на рабочую, он включал в списки эвакуируемых тех, кому необходимо было уехать через Ладогу. Каждый день молодой председатель ходил пешком в Смольный. Обстановка менялась, и об этих изменениях лучше всего знали в обкоме партии и Военном совете фронта.

Виктор Ходоренко рассказал о тогдашнем партийном руководстве Радиокомитетом: «Главные передачи просматривали в обкоме или прослушивали. Прямая связь со Смольным сохранялась все время, и там могли слушать даже репетиции. Это давало не только возможность контроля, но и вполне реальной помощи. Нам говорили о том, что сейчас наиболее важно. Иной раз на первый план выходили материалы об управхозе, а накануне прорыва блокады (операция „Искра“) советовали больше говорить о мужестве солдат. Часто соглашались с нашими предложениями.

Многие письма мы адресовали помощнику А. А. Жданова А. Н. Кузнецову17, который помогал решать конкретные проблемы, встававшие перед нами. Через него же были переданы тексты „Последних известий“ за декабрь 1941 года. Жданов прочитал тексты передач и сделал пометки на полях18. В целом положительно оценив нашу работу, он отмечал риторичность в освещении некоторых событий, считая, что нужно давать позначительнее и „погуще факты“. Эти требования мы стремились выполнить. На уровне областного и городского комитетов партии решались и организационные, и творческие вопросы – от бронирования наиболее ценных работников до первоочередного подключения Дома радио к энергосети, от обсуждения ответственных материалов до экстренной помощи ослабевшим товарищам».

Как только открыли стационар в гостинице «Астория», В. Ходоренко достал туда несколько путевок. В стационаре подкормили и подлечили Н. Ходзу, М. Меланеда, А. Любарскую, К. Элиасберга и других. Для некоторых помощь приходила поздно. Уже в стационаре умер Николай Верховский. Не смогли спасти В. Римского-Корсакова. Трагической оказалась судьба Л. Мартынова. Этот молодой корреспондент Радиокомитета первым в конце октября начал опухать от голода. В. Ходоренко связался с медсанбатом, который обещал прислать машину, но лед на Ладоге еще был совсем слабый, и поездка задерживалась. Наконец машина пришла, и в этот самый момент в присутствии медсестры Леша Мартынов умер.

Руководство Радиокомитета стремилось облегчить быт ослабевших людей. Проблемой было все: и что поесть, и где помыться, постирать. На воду приходилось растапливать снег и лед. Не стало дров – на растопку пошли пюпитры, потом добрались до стропил под крышей, они оказались из толстых бревен. Их использовали с большой опаской: как бы не повредить кровлю. Лишь после войны выяснилось, что запас прочен и экономили напрасно. Весной В. Ходоренко удалось оборудовать в подвале парикмахерскую. Там можно было не только подстричься и побриться, но и вымыть голову. Парикмахерша справлялась со всем одна, клиенты выстраивались в очередь, но все-таки это был успех. Сняв ватники, надев обычную одежду, люди преображались не только физически; их вид действовал на тех, кто перестал следить за собой, опустился. Сам председатель всегда было подтянут, в ватнике его почти никто не видел. Судьба человека зависела от кусочка хлеба, луковицы, стакана полусладкого чая, которыми делились друг с другом голодные люди. Те, кто послабее, лежали в Доме радио или в стационаре, другие же, у кого еще были силы, отправлялись на задание, голодные шли через замерзший город ради заметки или корреспонденции с завода или переднего края. В этот же день свежая информация сообщалась по радио.