– Всхлип – и еще чуть крепче. – Под этим костюмчиком самый кошмарный ужас-сыс-сыс-хыаХ – Х-ХХ… – всхлип – и крепче. – Ты должна признать, у нас тут ци-ы-ырк… х ху-у-ух! – Всхлип – сжимает… сжимает… и разражается песней: – «О-о, мы сегодня идем в зоопарк, посмотрим слона и диких макак…» – Хок-хок-хок-хок!

Норман пытается выровнять дыхание и обуздать свое веселье… и не может.

– Тебе надо увидеть его пах! – Всхлип. – Бедный его член – маленький красный стручок, и на нем столько герпесных волдырей – ну это просто связка воздушных шариков! Только это связка надутых волдыре-э-э-а-й-ахХ – Х-Х хок-хок-хок а-а-аХХ! – Всхлип, вздох. – Какой волшебный представитель человечества! Умоподрочительный. – Всхлип. – умоподрочи-и-и хок-хок-хок-хок. Клянусь, я не нарочно… Я не хотел смешить.

Знаменитый доктор Льюис наконец-то прекращает хохотать, но по-прежнему крепко прижимает к себе Магдалену, бок к боку.

– Несчастный мудила… всякий раз, когда он онанирует, герпес обостряется и выскакивают новые грозди волдырей – и если ты думаешь, что у него может хватить воли вылезти из Интернета и не смотреть на этих девочек-мальчиков, которые неутомимо пихают то и это и все что можно во все отверстия человеческого тела, и не терзать свой жалкий замученный пенис, то ты фантастка… Погоди-ка! Надо тебе показать! Я его пофотал…

Норман отпускает Магдалену и бросается к себе в кабинет. Смех доктора Льюиса – пусть и над собственными шутками, – его задор, озорство, энергия вскипают вокруг, будто паводок, и уносят беспомощную Магдалену… Должен ли он сообщать ей все эти интимные секреты из жизни пациентов? Но чего стоят ее мелкие тревоги на фоне величия доктора Льюиса? В любой момент – в любой момент! – сюда может войти съемочная группа «60 минут», которой Норм огласит окончательный вердикт о «порнографической чуме» – это «60 минут»! – а его так волнуют посторонние вещи, какие-то фотографии раздраконенных причиндалов бедного мистера Флейшмана, будто ему наплевать на «60 минут» и Айка Уолша – наплевать!

Магдалена, тревожась за доктора, кричит вслед:

– Норман! Покажешь потом! «60 минут» будут здесь в любой момент, прямо сейчас.

Доктор Норман Льюис замирает в дверях кабинета, оборачивается и говорит:

– Не волнуйся, милая. Они еще час будут расставляться.

Норман улыбается Магдалене, как-то особенно бесстыдно скривив губы.

– Это банда опрофсоюзенных гоблинов. Что бы они ни делали, это займет у них в два раза больше времени, чем у просто гоблинов. Хер на них. Тебе нужно увидеть Мо Первого à la noue![17]

– Но Айк Уолш, Норман!

– Хер на Айка Уолша. Он классический случай синдрома макаки-обоссываки.

С этими словами доктор отворачивается и ныряет в кабинет.

Хер на них… А эти Они – всего лишь самое рейтинговое новостное шоу на телевидении. И хер на него… А Он, Айк Уолш, – всего лишь главная звезда теленовостей. Великий инквизитор, так его прозвали. На экране он зачаровывает Магдалену и пугает. Айк – гнобила. Фирменная тактика: долбить человека, пока тот не разволнуется и не потеряет самоконтроль.:::::: Но мой Норман припечатал его «синдромом макаки-обоссываки». Что за холера этот синдром макаки-обоссываки?:::::: До сих пор Норман его не упоминал… Синдром макаки-обоссываки…

Магдалена понимает, то Норман спешит, но любопытство пересиливает.

– Норм! – кричит она вслед доктору. – Что такое синдром макаки-обоссываки?

Доктор Льюис замирает в дверях и вновь разворачивается к Магдалене. Вздыхает, всем своим видом показывая: «Не могу поверить, что ты не знаешь о синдроме макаки-обссываки». И с нарочитым смирением в голосе произносит: