. Тосия-сан, вам знакомо выражение «внутренняя вражда»?

Тосия неопределенно кивнул, а Хорита кратко пояснил:

– В особенности начиная с семьдесят второго – семьдесят третьего годов, противостоящие группировки повсеместно стали воевать между собой, и взаимные убийства превратились в обычное дело.

– Да, торжественное линчевание. Уже одно это слово заставляет вздрагивать… Разве это нормально: совершить убийство, а потом давать интервью, словно хвастаясь своими военными успехами? К тому же пострадавшие не всегда были членами этих группировок.

– Вы хотите сказать, что люди, не имевшие к ним никакого отношения, оказывались вовлеченными?

– Да, то есть «случайно попавшими под пулю».

Слушая Фудзисаки, Тосия в определенной степени уже мог предположить, что тот скажет дальше.

– Получается, что дедушка оказался вовлечен в эту «внутреннюю вражду», не так ли?

Фудзисаки утвердительно кивнул. Тосия был взволнован. Конечно, он знал, что дедушка умер еще до его рождения. Но ему не приходилось слышать, когда это произошло и при каких обстоятельствах.

– Это случилось в конце семьдесят четвертого года. На улице в Токио на Сонэ Сэйтаро напала радикальная группировка. Я не знаю подробностей, но его избили железной трубой; причина смерти – черепно-мозговая травма. Ему было сорок пять лет.

Тосия был поражен, каким молодым умер дед, и в то же время он ужасно разозлился на себя за то, что даже не видел его фотографии. Как же так, почему в его жизни существование деда до сих пор было настолько незначительным? Возможно, основная причина в том, что родители почти не говорили о нем. Да нет, даже не почти, а совсем. У Тосии защемило сердце, когда он услышал обстоятельства ужасной смерти деда; но он чувствовал скорее растерянность, чем печаль.

– Поскольку газеты сообщили о том, что смерть Сэйтаро была связана с «внутренней враждой», похороны прошли тайно, в Токио, где он работал. В компании тоже решили, что Сэйтаро был связан с ультраправой группировкой, поэтому прислали минимальное количество людей. Насколько я слышал, выходное пособие они заплатили, но их отношение к трагедии было довольно прохладным. Через какое-то время одного из нападавших задержали, и доброе имя Сэйтаро было восстановлено, но ни один из сотрудников компании ни разу не пришел зажечь хотя бы одну курительную палочку[32], и Тацуо был ужасно разъярен.

– Отец никогда не рассказывал об этом.

– С моей точки зрения, Тацуо и Мицуо мыслили абсолютно по-разному. По сравнению со студентом Тацуо, думающий о будущем и посещающий колледж кройки и шитья Мицуо был более уравновешенным. Он не выказывал ни гнева, ни печали и полностью погрузился в равнодушный мир пошива одежды.

Слушая рассказ Фудзисаки, Тосия подумал, что очень хорошо понимает отца и что, если б оказался в такой ситуации, вел бы себя похожим образом.

– Тацуо же, наоборот, был не в состоянии контролировать себя. Пойманный преступник повесился в камере предварительного заключения, поэтому, лишившись объекта для вымещения своего гнева, Тацуо возненавидел компанию, категорично объяснив это тем, что «отца использовали и выбросили». В это самое время группа студентов, с которыми общался Сэйтаро, приехала навестить их в дом в Киото. По мере того как Тацуо сближался с ними, неожиданно для всех его врагом стала противостоящая левая группировка. С тех пор он заговорил об антимонархизме и антикапитализме.

Что касается 1974 года, Тосии было известно лишь то, что студенческое движение тогда стало затухать, и начало этому положил инцидент Асама Сансо, за которым стояла «Объединенная Красная армия»