Взгляды Стратега и Коротыша налились изумлением, как будто они увидели Фокса впервые. Они думали, что трое вместе до смерти, что другого выбора у них нет, у них союз. А этот странный человек потратил драгоценные звёзды на соперников с другой стороны битвы. Значит, когда они попадут на Планету судьбы, у него будет союз. Но не с ними.

Мир содрогнулся, шар, живущий одну секунду, таял так стремительно, что казалось, сейчас закончится вся вселенная.

Их оставалось всего тринадцать: Коротыш ударил в Одиссея, тот знал, что так будет и уже поставил щит. Стратег отбился щитом от удара какого-то удивительного существа, напоминающего конгломерат парящих геометрических фигур.

– Удручающе, – проронил он, глядя на человека, и его взгляд был непривычно-пронизывающим у всегда подслеповатых алеудов. – Нам не нужны предатели.

Стратег швырнул свою последнюю звезду в платформу Фокса, и она взорвалась. Опора под ногами утратилась, человек повис над распахнутой пастью беспросветной тьмы, беззащитный, но у него тоже осталась одна звезда.

И Одиссей должен был выбрать: спасти себя или не допустить Схазму со всем её проклятым орденом на Планету судьбы. Время замедлилось, человек сжал звезду и метнул её в последнюю платформу алеуда.

Тот рухнул вниз, большой и грузный, и его тело внезапно стало рыхлым, оно вздулось рассыпалось на десятки щупалец, гипнотизирующе танцующих в падении, переливающихся сиренево-серой бахромой. Ведь это с самого начала был не алеуд. Схазма пыталась уцепиться за платформы других, но Игра не позволила. Хватка чёрной дыры сковала чудовище и Одиссея, падавших в никуда.

«По крайней мере, я остановил апокалипсис, – подумал Фокс. Ему было страшно представить, что случится, если сэллы получат доступ к технологиям Древних. Он вспомнил тонкую фигурку на другом конце провала, которую только что спас. – И мне будет, за кого болеть в этой Игре».

Его перевернуло в падении, и Фокс увидел удивительные россыпи из десятков летящих игроков. Ведь это была настоящая чёрная дыра, хоть и крошечная – а значит, чем ближе к ней низвергались несчастные, тем сильнее они замедлялись. Те, что рухнули в бездну первыми, маячили уже на границе преломления света, неестественно растянутые и изогнутые под влиянием гравитационного поля червоточины. А упавшие позже медленно нагоняли их.

Град павших игроков на фоне чёрной дыры – это было зрелище на миллиард энзов.

Схазма поняла, что ей не удастся спастись, и метнулась к человеку; силовая хватка не пустила. Её щупальца выстрелили какие-то иглы и споры, она пыталась накрыть его ядом, волной мутаций, пульсары знают, чем ещё. Весь арсенал ордена пытался убить Одиссея, и тот улыбнулся, глядя, как бледное поле Древних блокирует одну атаку за другой.

Ослепительный всполох прошёл по чёрному провалу. Выбывших из игры втянуло в червоточину единым плавным рывком, выкидывая с Планеты судьбы навсегда. И Фокс осознал, что опоздал. Что даже упавшие с платформ, они со Схазмой стали десятым и девятой.

Их подняло наверх, створки пропасти с ужасающим грохотом сомкнулись, вода моментально разгладилась, и вокруг наступила полная тишина.

Звёзды мерцали в небе и отражались в тонком слое воды так же многоцветно и загадочно, как миллионы лет на этой странной планете. На поверхности окаменевшего Мира Ноль стояли десять… уже не претендентов, а игроков.

Одиссей Фокс, нарративный мифотворец.

Лум Весельчак, историк и эксперт по наследию Древних.

Схазма чудовищная, энфорсер ордена сэлл.

Свийс, ядовитый крулианский археолог-интеллектуал, старый знакомый.

Безымянный роевой трансформер из тысячи компактных техноблоков.