Первый стакан пошел легко. За вторым Вигго принялся хвастаться своей диссертацией, собирая восторженные вздохи. После третьего стакана он, поглаживая внутреннюю часть бедра красотки в колпачке, шептал ей на ухо о том, что пытается найти ту единственную, которая на всю жизнь. Конечно, это не было правдой. Даже ею не пахло. Но его подвешенный язык выдавал такие сказки, в которые каждая девушка была готова поверить.

К тому же какая разница, что говорил мужчина, если на его руке блистала новая модель «Панерай»?

Через двадцать минут они уже вместе как ни в чем не бывало покидали кабинку мужского туалета – вспотевшие, слегка помятые и довольные.

После четвертого стакана, распиваемого уже за барной стойкой, все начало разваливаться на части. Бьерн – интеллигентный, высоко моральный зубной врач – одалживал у Акселя сигарету, грешно позабыв о вреде курения. Томас, низко кланяясь унитазу женского туалета, выдавливал из себя ужин, алкоголь и остатки собственного достоинства. Вигго – остался с Элизабет или Маргарет – или как ее там, – которая с трудом удерживала равновесие на каблуках. Пьяная подружка потащила его поближе к сцене.

– Прости, детка, я не танцую, – признался Вигго, плюхаясь за свободный стол и наблюдая, как дамочка, с которой минутами ранее совокуплялся, растворяется в толпе парней под новый трек бергенского диджея.

Бьерн и Аксель вернулись с перекура и решили заказать еще выпивки, много выпивки. К ним подтянулся и Томас, от которого разило спиртом, словно из разбитой винной бочки, и рвотой. Вигго кинул быстрый взгляд в его сторону, одарил снисходительной улыбкой и, вытащив с кармана своих клетчатых брюк упаковку жевательной резинки, вложил ее во вспотевшую ладонь друга, одобрительно хлопнув его по плечу.

К этому моменту весь клуб уже знал, кто такой Вигго и что он празднует. Случайные приятели, старые неблизкие товарищи, совершенно вдруг оказавшиеся в том самом месте, что и он, подходили к нему по очереди, желая высоких кабинетов и побольше крон на банковском счету. Алкоголь лился рекой. Вигго принимал внимание и поздравления с королевской радостью, как будто весь этот блеск и хаос существовал только ради него одного.

А, может, так оно и было. Казалось, что чаша его жизни была как никогда полна.

Отдых на Гран Канарии с любовницей – Улой Йертсен, молодой, зеленой, но чертовски амбициозной девчонкой-риелтором со специфической внешностью и акульими зубами. Ула оказалась дельной не только в аренде, купле и продаже недвижимости в Осло, но и талантливой в постели. За десять дней совместного отпуска они, вытворяя дикие штучки, практически не вылезали из кровати гостиничного номера, и если им за весь период отдыха удалось выбраться к океану раза два-три – и то хорошо.

После Улы была сногсшибательная длинноногая и очень глупая модель. Стоило Вигго отвернуться, как он тут же забывал, как выглядела его новая пассия. Впрочем, ему было плевать на ее имя. Любые отношения с женщинами, кроме постельных, его мало волновали. Он этого не скрывал. Как и то, что больше всего в жизни его интересуют карьера, финансы и хорошие машины, а своих мимолетных фавориток он и за людей не считал. Так, расходный материал – как пачка никотиновых пакетиков или бутылка алкогольного напитка.

Зато машины и скорость были для него священны.

Три недели назад он взял себе новый белый «Ленд Ровер Дискавери» с черными кожаными сидениями, в салоне которого наконец-то помещалось его сто девяносто сантиметровое тело. Когда он разгонял автомобиль и в самый последний момент останавливал его на красном сигнале светофора, точно перед выкрашенной на асфальте белой линией, то люди в соседних машинах смогли бы подумать, что видят модель из рекламы «Хьюго Босса». Блондин с мужественным лицом и с идеально уложенными волосами был просто загляденьем для дам. О таких точно говорят «очень харизматичный мужчина». Кроме того, помимо норвежской красоты, он обладал сильнейшей самоуверенностью и эгоизмом. Ему на весь мир было наплевать. Девушки прилипали к нему везде. На дискотеке они летели к Вигго, как мотыльки на свет, но он скидывал непонравившихся дам товарищам, делился, раздавал оказанное ему внимание, словно милостыню, другим нуждающимся.