К моему изумлению, люди… и впрямь замедляют шаги. Их испуганные взгляды обращаются к всаднику.

– Мне нужно место, где остановиться, – говорит он. – Лучший дом в городе. И хорошие люди, готовые помогать. Сделайте это, и мой гнев не дойдет до крайности.

На этих словах я оглядываюсь на Голода. Его лицо кажется искренним, но неужто он способен на милосердие?

Вперед выходит горстка людей, согласных помогать всаднику.

Видимо, скоро мы все узнаем…

______

Когда мы с Голодом входим в дом, где нам предстоит жить, уже наступает ночь. Позвякивая кандалами, я иду рядом с всадником и несколькими горожанами, которые помогали нам в последние часы.

В одной руке Жнец держит косу, а другой сжимает мою руку выше локтя. Я незаметно пытаюсь вырвать ее. Но он не отпускает, только сжимает крепче.

– Пусти, – требовательно говорю я вполголоса.

Всадник бросает на меня косой взгляд, но и только.

– Это главная спальня, – говорит Луис, старший сотрудник полицейского управления Коломбо. Именно он по большей части занимается нашим обустройством. – Хозяева дома любезно предоставили ее для вас и вашей… – Луис оглядывает меня, задерживая взгляд на кандалах, до сих пор не снятых. Голод не снисходит до объяснений, как и я. – Спутницы.

Жнец смотрит на Луиса в упор, и от него веет враждебностью. Так Голод реагирует на него с тех пор, как мы оба узнали, что Луис служит в полиции. У меня есть смутное подозрение, что те, кто ранил всадника, тоже носили форму.

Луис ведет нас обратно в прихожую, где стоят с неловкими и расстроенными лицами пожилые супруги.

Напряжение пропадает с лица чиновника.

– Мистер и миссис Барбоза. Вот вы где.

Он выходит вперед, чтобы поприветствовать их.

Они пожимают ему руку, но глаза их прикованы к Жнецу.

Луис поворачивается к нам.

– Голод, это хозяева, мистер и миссис Барбоза. Хозяева дома, – зачем-то повторяет он.

Вид у них одновременно недовольный и встревоженный.

Жена первой замечает меня. Она видит, как Голод сжимает мою руку, затем смотрит на кандалы. Оглядывает меня с головы до ног: растрепанные кудри, плохо сидящее платье и, наконец, грязные босые ноги. Ноздри у нее раздуваются, и она делает гримасу, будто чувствует, как от меня веет дурной славой. Интересно, что она сделала бы, если бы узнала, что я на самом деле работница секс-индустрии.

Голод сжимает мою руку, затем отпускает ее и делает шаг вперед.

– А, хозяева, – говорит он. – Они-то мне и нужны.

Так стремительно, что я не успеваю уследить, он выхватывает из-за спины косу и перерезает шеи обоим. На миг кажется, что на них багровые воротники. Потом их головы падают с плеч.

У меня первой вырывается крик, а закованные в кандалы руки взлетают ко рту. Миг спустя комната взрывается криками, люди хватаются за оружие.

Луис бросается на всадника, а тот вращает косой, словно в каком-то сложном танце. Лезвие взмывает вверх, кончик косы чиркает полицейского по животу и распарывает его снизу до ключицы.

От этого зрелища у меня подгибаются ноги.

Все остальные бросаются на Жнеца с оружием наизготовку.

– Довольно! – гремит голос Голода.

Не знаю, что за дьявольская магия тут действует, но по какой-то причине люди его слушаются. Они прекращают атаку, некоторые даже опускают оружие.

– Я и мой маленький человечек, – Жнец берет меня за руку и позвякивает моими кандалами, – будем жить здесь. Вы можете либо помочь мне и сохранить свои жалкие жизни, либо я убью вас прямо сейчас. Кто хочет умереть?

Он окидывает взглядом стоящих вокруг.

Никто не издает ни звука.

– Так я и думал.

Голод упирает косу в пол, как посох.

– Уберите эти трупы, – приказывает он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Мне нужно, чтобы кто-то приготовил ужин, и еще я хочу развлечься. Найдите для меня лучшее, что может предложить этот город, и доставьте сюда.