Ваня направился к Валентину, чтобы с близким другом переговорить о наболевшей проблеме. Наболевшей до такой степени, что ночью спать не может. Принюхивается к воздуху, вытягиваемому из темноты соседней комнаты, к раздражающему запаху полового взаимодействия разгорячённых тел. Со злостью мнёт подстилку. Пора посетить Оксану, а как к ней попасть, не знает: на дороге перед Степановкой выставлен полицейский пост – русский мужик с повязкой полицая, – и русского же, сволочь, без разрешающего документа не пропускает!

Обратился к другу, не щадя его чувств:

– Валь, выручишь меня?

– Конечно, выручу, если в силах оказать помощь.

– В силах, в силах. Многого не прошу: дай на одну ночь Глашу. Я уже не в состоянии сдерживаться. Только на одну ночь!

– Как только твой грязный язык посмел сказать мне в лицо подобное? Дам сейчас по морде.

– Дай, а потом компенсируй Глашей. Её убудет, что ли?

– Ты чего, Иван, об пол стукнулся, не соображаешь, что говоришь? Я люблю её, да и Глаша не станет с тобой спать, побрезгует. Она знает, что ты несколько ночей провёл с Оксаной.

– Зря ты, Валя, так плохо о женщинах думаешь. Проверь её, увидишь, что она мне не откажет.

– И проверять не буду, – решил Валентин не испытывать судьбу: вдруг и правда Глаша согласится? После Ивана придётся её бросить, – станет противно с ней жить. Посоветовал: – Отправляйся к своей зазнобе.

– Я, по-твоему, что, недоделанный? Без твоего совета не догадался сходить? Ты в курсе, что на дороге посты установлены и никого не пропускают?

– Вань, чего ты врёшь? Глаша вчера виделась с Оксаной, часа два с ней проболтала.

– Пригласи Глашу, – Иван толкнул Валентина в сторону комнаты, где в данный момент находилась она. Валентин на толчок не отреагировал, позвал, и, когда женщина вышла, Иван приступил к расспросу.

– Правду Валентин говорит или врёт, что ты вчера виделась с Оксаной?

– Виделась.

– Как ты к ней попала?

– Как обычно, по тропинке!

– Меня можешь провести?

– Сам дорогу найдёшь, не маленький. Как идти – подскажу. Выйдешь от нас, свернёшь налево, пройдёшь стежкой до кромки полей, повернёшь направо и по-над полем идёшь вдоль кромки леса до первой тропинки, уходящей в берёзовый лесок. Тропинка доведёт прямо до огорода Оксаны. Перемахнёшь забор, только не сломай его, он хлипкий, постучишь в окно, вот так… – три раза постучала Ивана по лбу костяшкой согнутого указательного пальца, – она и откроет.

– Что ж ты раньше Глашу не расспросил и не подсказал мне кружной путь? – укорил Иван Валю. —

А ещё друг!

– Я же ещё и виноват! Почему бы тебе самому было не обратиться к нам?

– Прямо от вас отправляюсь к Оксане. Если немцы поймают, выручайте.

«Нет уж, сам выкручивайся», – подумал Валентин и повёл Глашу в сторону койки, – раздразнил Иван разговором…

– Ты сегодня в ударе, – похвалила его Глаша по окончании игрищ и нежно укусила мужчину за нос. Валентин ответил ей громким хлопком ладони по белому крупному заду. Оба засмеялись счастливым смехом.

Идя к Оксане, Иван впервые изменил привычке и не взял с собой сумку с топором, решив, что, если немцы поймают, то подумают, что топор взят с целью нападения на них, – и не докажешь обратное, расстреляют. В кромешной темноте крадётся, трясётся, но зов плоти, требующей разрядки сгустившейся энергии, толкает вперёд и вперёд. Толкает к исполнению мечты с двумя крупными тёплыми грудями и широко раскрытыми от удивления глазами: неужели это ей так повезло с городским грамотным мужиком?

Иван без потерь в теле добрался до дома Оксаны, постучал в окно. Увидев через стекло его лицо, женщина выскочила на улицу и, как сумасшедшая, бросилась на грудь, целуя и приговаривая: