А если и не осведомлен, вполне возможно, читает местные газеты и смотрит местное телевидение – а Мазур не раз там засветился, иногда в советской военно-морской форме. То-то у него в глазах некая хитринка наблюдается – но, как бы там ни было, старательно подыгрывает, ясен пень… Мазур сказал серьезно:

– Мадемуазель Олонго выражает сожаление по поводу инцидента и убедительно просит видеть в этом исключительно происки врагов республики. К большому нашему сожалению, времена сейчас сложные – переходный период, фактически безвластие, некоторая напряженность, враждебные вылазки… Мы надеемся в будущем исключить подобные инциденты…

– Я понимаю, – с тем же невозмутимым видом кивнул каперанг. – Со своей стороны могу заверить: мы правильно оцениваем ситуацию и относим все на счет вражеских происков. Хотя наши дипломаты, разумеется, вручат соответствующую ноту.

– Это их обязанность, мы понимаем… – кивнул Мазур.

– Не из эмигрантов ли будете? – с тем же непроницаемым видом поинтересовался каперанг.

– Дедушка был эмигрантом, – не моргнув глазом, ответствовал Мазур. – Старший лейтенант императорского флота, Бизерта, потом осел здесь. Мы с отцом, собственно, местные…

– Понятно, – сказал каперанг.

– Простите, у меня срочные дела, вынужден вас покинуть… – сказал Мазур, вновь лихо откозырял, четко повернулся через левое плечо, направился к трапу. Он передал все, что было поручено, не хотелось и дальше ломать комедию.

Навстречу попался Панкратов – но, помня серьезные инструктажи, конспиративно не подал виду, что знает Мазура. Когда Мазур щеголяет в здешней форме, не всем полагается его узнавать….

Привычно спустившись по трапу, он миновал жандармское оцепление и в сопровождении Флорисьена направился к зданию. Там стояла красная пожарная машина с выдвинутой лестницей, верхним концом упиравшейся в крышу: ага, для пущего удобства подогнали, чтобы не лазать по хлипкой лесенке из проржавевших железных прутьев, вертикальной и ненадежной на вид (однако стрелявшие по ней поневоле залезли, а потом по ней и смылись).

Завидев Мазура, Мтанга отвел его в сторонку и спросил вполголоса:

– Ваши впечатления?

– Осколочные заряды, – сказал Мазур. – Ерунда. Чистой воды мелкая пакость.

– Вот и мои эксперты говорят так же… – протянул Мтанга, выглядевший не на шутку озабоченным. – Взять никого не удалось – судя по всему, они прекрасно ориентируются в порту, ушли здешними лабиринтами-закоулками… Наглость, конечно, фантастическая – средь бела дня… Не похожи на растяп, это скорее профессионалы – но мы не знаем пока, белые или черные. Все просчитали по секундам ушли грамотно…

– А что там, на крыше? – спросил Мазур.

– Три трубы от одноразовых гранатометов и мешок, в котором их, несомненно, притащили. И вот это… – Мтанга показал Мазуру помятую листовку с изображением сжатого кулака и недлинным текстом на французском. – Некий Фронт Защиты Фулу. Никогда о таком не слышал, прежде его не было – но если даже он сформировался буквально в последние дни, что-то очень уж быстро подыскали себе хватких профессионалов…

– А что в листовке?

Мтанга поморщился:

– Не сказать, чтобы особенно новое… Смесь пафоса и брехни. Они, изволите знать, не вульгарные террористы, помыслы у них самые высокие. Случившееся – по их утверждению, акция протеста… против коварного замысла, о которым им прекрасно известно: коси совместно с советскими намереваются перерезать как можно больше фулу, отобрать и поделить их земли, а оставшихся в живых сделать батраками в своих поместьях, то есть это коси заведут себе поместья, а советские на своей доле земель устроят эти самые, как их там… кьольхози…