Среди заказчиков попадались новые русские, считающие себя хозяевами жизни и потакающие любым своим желаниям. Неуклюжие попытки подкатить к бойкой дизайнерше разбивались об её уверенность в себе, чувство юмора и ощущение границ. Уж если Таня «строила» бригады наглевших перед девчонкой работяг, то отшивать желающих забраться к ней под юбку она умела и подавно, да так, чтобы не навредить бизнесу. Элегантно.

Личной жизни у Тани не было, пока не появился он, Сергей Доценко.

…Летом восемьдесят шестого года Таня с родителями отдыхала в Анапе. Тот самый единственный семейный выезд… Отпуска, правда, были не в пример нынешним – по месяцу-два, поэтому добирались в основном на поезде: времени много, денег мало. Будаевы поселились «у хозяйки», в летнем домике, прямо как у Аркадия Северного, «и за дом, где жили куры / с нас женою по три шкуры…». Из удобств предлагались умывальник с ведром, душ с солнечным подогревом, летняя кухня на террасе, где, в теории, можно было готовить, но на практике всё было организовано так, что готовить не получалось: то занято, то газовый баллон еле жив, то ещё что-то… Под деревьями на полиэтилене, расстеленном прямо на земле, завяливались, подсыхая, спелые абрикосы, привлекая густым приторным ароматом пчёл и других летающих охотников до сладкого. Выходишь за калитку, пересекаешь сонный городишко – и ты на пляже, где солёный ветер и тёплые воды до горизонта. А по вечерам сливаешься с разнаряженным курортным людом, усаживаешься в открытом театре и слушаешь начинающую певицу из Одессы Ларису Долину.

Курортные знакомства завязываются легко, особенно если предстоит соседствовать целый месяц. Компанией для Тани и её семьи были две пары, отдыхавшие у той же хозяйки. Одна из них приехала из Перми: дядя Витя работал детским доктором, а его жена Ольга… Таня не запомнила. У дяди Вити была каноническая внешность детского доктора – интеллигентская бородка, добрые глаза, тёплые мягкие руки… Он был несуетлив, спокоен, основателен. И молод.

Как-то раз посиделки на просторной террасе затянулись допоздна. Попивая молодое вино, мама и Ольга болтали «о своём» – о мужчинах, а Таня сидела и слушала в пол-уха, рассматривая звёзды, неестественно, необычно яркие, невиданные в её широтах. Ольга рассказывала про супруга, про то, какой он замечательный человек, муж и отец, как он сидел целыми днями под её окнами, когда она лежала в роддоме. Она говорила ему: иди домой, ну что ты сидишь здесь до темноты? А он: ну что я дома-то буду делать, один? Я лучше тут посижу… И так каждый день, до выписки…

Тогда Тане, десятилетней девчонке, неотрывно рассматривающей звёзды, сказанное показалось мечтой. Мечтой о таком вот человеке рядом, который каждую минуту своей жизни нуждается в тебе.

Сергей Доценко казался Тане человеком, вышедшим из её детских мечтаний. Они познакомились по работе, и несколько месяцев отношения сохраняли исключительно служебный характер. Но с первых минут Таня ощутила то, что чувствуют ведомые инстинктом и не знающие разума животные, безошибочно различающие даже на расстоянии тех, кто с ними одной крови.

Встречались по необходимости, раз или два в месяц, всегда в её офисе. Обсудив деловые вопросы, Сергей не торопился уходить, подолгу болтая о политике, финансах, бизнесе. Мало-помалу темы бесед становились все более личными, как-то Таня даже показала ему свой фотоальбом, конечно, «случайно» оказавшийся под рукой. А Сергей рассказывал о семье, из которой давно ушел, и о дочке Кате, с которой продолжал видеться. Они всегда садились далеко друг от друга – по разные стороны переговорного стола, но редкое общение было насыщено такой энергетикой, таким концентрированным эротизмом, что потели ладони и полыхали жаром щёки… или ей всё это лишь казалось. «Да брось, – убеждал её внутренний голос, – товарищ просто отлынивает от дел, развлекая себя флиртом с молоденькой дурочкой».