В морозные дни в учебных классах царил дикий холод: в чернильницах замерзали чернила, руки коченели, бушлаты в классах мы не снимали до самой весны.

И все же учебный процесс проходил, не прерываясь ни на один день.

Из учебных дисциплин мне больше нравилась литература и, особенно – история, которая, однако, с февраля уже не казалась мне столь привлекательной, как раньше. А причиной тому был случай.

Преподавал историю прекрасный педагог Исаак Аркадьевич Строк, эвакуированный сюда, на Урал, со спецшколой и своей большой многодетной семьей. Небольшого роста, кругленький, толстенький, как бочонок, он был строгим преподавателем, до педантизма любил порядок и дисциплину. Ребята ценили его как педагога и в то же время иронически-снисходительно относились к нему, как к человеку, между собой называя «бочонком» или «Изей».

Исаак Аркадьевич любил периодически устраивать своеобразные контрольные работы: в большом, рыжем, пухлом портфеле он приносил в класс листочки с вопросами, раздавал каждому по такому листку, а через десять-пятнадцать минут дежурный собирал листки уже с ответами на вопросы и клал их преподавателю на стол. Особого восторга у ребят эти блиц контрольные не вызывали, так как после них в классном журнале каждый раз появлялось довольно много неприятных оценок.

В тот февральский морозный день в классе было уж очень холодно, и на уроке истории ребята решили развлечься: стали жечь под партами бумагу, чтоб согреть окоченевшие руки. Возмущенный столь дерзкой нашей недисциплинированностью, учитель прервал изложение нового материала и, приступив к опросу, наиболее «отличившимся» поставил в журнале несколько жирных двоек. Посчитав, однако, это недостаточным, чтобы выразить свое негодование, он открыл затем свой пузатый портфель, извлек оттуда очередные листки с вопросами и раздал их притихшим озорникам.

Контрольная ничего хорошего нам не сулила, писать ее мы не хотели и в свое оправдание стали выдвигать всевозможные доводы: холодно, чернила замерзли, нечем писать… Но преподаватель был непреклонен. По классу пошла гулять записка:

Исаак Аркадьевич заметил ходившую по рукам записку, и когда она оказалась у Паши Макаренко, потребовал:

– Встаньте, Макаренко! Что там у вас? Принесите сюда!

Макаренко не двигался с места. Не зная содержания записки, он стоял, не шелохнувшись, зажав в руке клочок гремучей ртути.

– Макаренко! Вы что – не слышали?

Но тот продолжал стоять.

Исаак Аркадьевич подошел, протянул руку.

– Дайте мне записку.

Бедному Паше некуда было деваться, и он разжал кулак.

Исаак Аркадьевич подошел к столу, развернул записку, пробежал ее глазами.

– Так, – протянул он и небрежно бросил бумажку на стол. – Ну и кто же автор этого бессмертного произведения?

Лицо его покрылось розовыми пятнами. Внешне он был спокоен. И лишь пятна на лице свидетельствовали о его волнении.

Класс настороженно молчал. Никто не знал сочинителя крамольных строк, все смотрели друг на друга.

– Что, нет мужества признаться?

– Я это написал, товарищ преподаватель, – встав и покраснев, признался я.

– Вы?! Вот уж, признаться, не ожидал.

– Извините, товарищ преподаватель, это просто шутка.

– Шутка?

– Да. Глупая шутка.

– Ну что ж, хорошо хоть, что вы так оценили свой опус. Тем не менее, я прошу вас после уроков зайти в учительскую. Там мы продолжим наш разговор.

А сейчас всем десять минут для ответа на вопросы контрольной…