Подойдя к окну, я осторожно раздвинул жалюзи и посмотрел во двор. Троица охранников по–прежнему сидела возле мангала и потягивала пиво из горлышек бутылок, ящик которого стоял рядом. Они откровенно скучали, глядя на полупустую улицу, и лениво вели беседу. Это меня устраивало.

Сауна находилась в цокольном этаже, откуда чуть слышно неслась музыка. Я спустился вниз по лестнице и на минуту замер у дубовой двери, вслушиваясь в звуки, доносящиеся изнутри. Кроме музыки, я ничего не услышал и, достав "Беретту", осторожно вошёл в просторный зал, отделанный натуральным деревом. В центре зала, занимая большую часть площади, располагался бассейн, рядом с которым стояла кушетка, а на ней лежал пушистый халат. Возле кушетки на ковре стояла откупоренная бутылка пива, уже наполовину опорожненная. Ковёр был сырой. Значит, Козлов уже не раз макался в бассейн после заходов в сауну.

Я быстро взглянул на плотно прикрытую дверь парной, откуда донеслось негромкое кряхтение, и поискал взглядом что–нибудь подходящее. Этим предметом оказалась вешалка, стоящая в углу зала. Я подпёр ею дверь сауны и, проверив надежность блокировочки, крутанул регулятор температуры до упора. Шкала заканчивалась цифрой "200", но ко мне не шелохнулась даже капелька жалости к этому полнеющему мордастому господинчику, виновному в смерти моего друга. Я вдруг вспомнил мертвенно–бледное лицо его жены, когда она рассказывала мне о том, как увидела на теле Володи, при опознании в морге, многочисленные ожоги. Перед тем как его убили, подонки долго и изощрённо пытали его, в том числе и паяльником. Руководил экзекуцией этот боров, что млел сейчас за дверью, пытаясь вытопить лишний жирок из своей туши. Я мрачно усмехнулся и стал ждать, поглядывая на дверь в зал.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут в дверь сауны толкнулись, а затем раздался гневный рык Козлова:

–– Что за чёрт! Откройте, мать вашу! Что за шутки?! – он забарабанил кулаком по двери, но вешалка намертво держала её. – Юрка, падла, это ты, что ли? Яйца вырву без наркоза, мудак! Открывай сейчас же, я же задохнусь здесь!

–– Успокойтесь, господин Козлов, – ответил ему я. – Здесь нет никого из ваших псов, только вы и я.

–– Кто вы? – с явным испугом тут же отозвался он. – Что вам нужно?

–– Я тот, кто прикончил ваших дружков, Бритву и братьев Шариповых. Вы – следующий в моем списке.

–– Это что, шутка? Кто бы вы ни были, но это плохая шутка. Она вам будет дорого стоить, – взорвался он угрозами, но, видимо, опомнившись, вновь стал просить: – Выпустите меня, ради бога!

В дверь снова забарабанили кулаком, а затем с силой ударили, должно быть, ногой.

–– Это бесполезно, Козлов, не тратьте понапрасну силы. Как видите, я не намерен шутить с вами. Вы приговорены и умрете.

–– Меня кто–то заказал? Кто? Сколько вам заплатили? Я заплачу гораздо больше, если выпустите меня. Я заплачу вам сто тысяч и дам ещё, если скажете, на кого работаете.

–– Это несерьёзный разговор. Если я сохраню вам жизнь, то мы поменяемся ролями. Не так ли? Где гарантии, что я получу эти деньги? – ответил я, слыша за дверью тяжелое дыхание Козлова.

–– Деньги здесь, в доме, – с трудом сказал он. – Можете взять их… только поскорее, я не выдержу…

–– Где конкретно?

–– На втором этаже… в кабинете… в сейфе, – он пыхтел и задыхался,

–– Надеюсь, сюрпризов там не будет? Впрочем, в ваших интересах, чтобы я вернулся с ними как можно скорее. Какой код?

Он, торопясь, назвал шифр сейфа, и я направился в кабинет. Это была просторная комната, заставленная всевозможной оргтехникой. За письменным столом из морёного дуба я увидел вмонтированный в стену сейф. Код, сообщенный Козловым, оказался верным, и через минуту дверца открылась, а перед моим взором предстали пачки новеньких стодолларовых банкнот в банковской упаковке. Их было двадцать – неплохие отступные. На нижней полке лежал ТТ и три полные обоймы к нему, а под ним – пухлая папка–скоросшиватель с какими–то бумагами. Я оглядел кабинет в поисках подходящей тары для этого добра, и вдруг внимание привлек бонсай, стоящий в изящной плошке на антикварном столике у окна.