«Это я знаю», – подумал Муслим.

– В таком случае подождем до завтра, – поднялся Сафаров, – и учтите, что завтра вечером мы будем настаивать на получении разрешения на вывоз тела. У вас будет не больше суток.

– Это нам решать, господин Сафаров, – мрачно парировал Мелентьев, – не нужно оказывать давление на следствие. У нас за это существует даже уголовная статья. Это у вас, в Баку, все можно решать через знакомых и свои связи; здесь торжествует закон.

Он не успел договорить, когда раздался телефонный звонок. По тому, как быстро Мелентьев схватил трубку, стало ясно, что позвонил сам прокурор города.

– Слушаю вас, Николай Алексеевич, – быстро ответил Мелентьев. – Да, я все понимаю. Сегодня ко мне приехали представители их Министерства иностранных дел. Да, мы вчера с вами об этом говорили. Но я должен завтра провести еще одну экспертизу. Уже назначили. Сегодня можем не успеть. Нужно предупредить экспертов. Да, я понимаю. Да, я все понимаю. Конечно, он дипломат. Но у нас не хватит времени. Да, конечно. Слушаюсь. Я все понял, Николай Алексеевич. Безусловно. Прямо сейчас позвоню. Да, конечно. Уже завтра утром. Все понял. До свидания.

Он дождался, пока прокурор отключится, и положил трубку.

– Кажется, ваши земляки уже вышли на президентский аппарат, – недовольно заметил Мелентьев. – Из Москвы позвонили в нашу мэрию и городскому прокурору. Я действительно не понимаю, почему подняли такой ненужный ажиотаж. В общем, я получил указание нашего прокурора. Повторную экспертизу проведем прямо сегодня, а уже завтра начнем оформлять документы.

Сафаров подумал, что будет нечестно, если сейчас он напомнит следователю его слова, которые тот произнес всего лишь минуту назад. У Мелентьева и так был понурый вид.

– Нужно понимать наши традиции, Вячеслав Евгеньевич, – мягко заметил Муслим, – и горе отца, потерявшего сына.

– Ладно, хватит, – отмахнулся Мелентьев, – вы уже добились своего. Что еще вам нужно?

– Меня прислали сюда для координации наших действий, – напомнил Сафаров, – и, пока вы не завершите расследование, я буду находиться в Санкт-Петербурге.

– Будете каждую минуту использовать свои связи, чтобы давить на следствие? – зло осведомился Мелентьев. – Вы знаете, что такое Уголовно-процессуальный кодекс?

– Немного представляю. И обещаю не использовать никакого побочного давления. Я же вам сказал, что сам юрист по образованию. Я приехал только вам помочь.

– Мы не нуждаемся в посторонней помощи, – отрезал следователь. – Надеюсь, что вы понимаете всю сложность нашего расследования. Прошу меня извинить, я должен работать.

Они поднялись.

– До свидания. – Мелентьев поднялся следом, протягивая им пропуска, но не стал пожимать им руки на прощание. Очевидно, он все-таки обиделся. Они вышли из кабинета, спустились вниз, вышли из здания.

«Я даже не успел его расспросить, – огорченно вспомнил Муслим. – Нужно узнать, где сейчас работает Артем Пармузин. Так, кажется, звали того прокурора, с которым мы работали двенадцать лет назад. Он должен быть еще молодым человеком. Тогда мне было тридцать шесть, а ему чуть меньше. Тридцать два или тридцать три. Интересно, где сейчас работает Пармузин?»

– Подождите меня, Сергей, – попросил Сафаров, возвращаясь в здание. Он показал свой паспорт дежурному. – Я только сейчас отсюда вышел, – напомнил он офицеру.

– Я помню. Но все равно нужен новый пропуск, – строго сказал офицер, – даже дипломатам.

– Нет, нет, вы меня не поняли. Я не собираюсь снова входить в здание. Мне нужно только уточнить, где работает Артем Пармузин.

– Здесь справок не дают, – ответил офицер, – извините.