Матео Лис решил идти к успеху, следуя образцу в лице Генриха. Он купил толстую общую тетрадь, куда заносил свои мысли и наблюдения, делал наброски и даже пытался сочинять рассказы, но ни одно начинание не удавалось довести до конца, поскольку внутренний критик, сидевший в нём, постоянно за что-нибудь цеплялся и ставил неуды.

Как человек-амфибия, Марик погружался в многообразный океан книг, и в то же время старался не пропускать новинок кино, которые в силу замкнутости системы получал малыми порциями и в основном в описательном виде, просматривая польские журналы "Фильм" и "Экран". Журналы были вещью из-под прилавка, но их иногда удавалось полистать, пользуясь благоволением одного папиного знакомого, продавца из газетного киоска.

Таким образом, голова Марика оказалась под завязку забита информационным мусором, в мутные воды которого надо было нырять в поисках жемчужин; но роль человека-амфибии удавалась Марику лишь отчасти. Одно дело напевать себе под нос "лучше лежать на дне, в синей прохладной мгле…", а другое – совершать глубинное погружение за драгоценным моллюском практически вслепую, понимая, что на завершение поиска дыхалки уже не хватит. Спасти его могла только сила воображения, и уж ею Марик жонглировал, не боясь провала.

Книги, которые он читал, не заканчивались на последней странице, он их додумывал, менял сюжет, обострял зигзаги конфликтов, ставил себя на место героев и открывал им куда более разумные ходы-выходы, чем это делали авторы романов. Иной раз Марик придумывал сразу несколько сюжетных комбинаций, по своему их сплетал или расплетал, запутываясь так, что не мог развязать гордиев узел сюжета, и тогда приходилось рубить сплеча, сваливая при этом всё на автора, которого всегда можно было обвинить в ложных предпосылках, консерватизме или политкорректности.

Опередив школьную программу, он прочитал "Преступление и наказание" и даже взялся за "Идиота", но осилил только первую часть. На второй ему стало скучно, и тогда он придумал свои продолжения действиям Мышкина, Рогожина и Настасьи Филипповны. В финале князь Мышкин полностью перевоспитывал обоих – торгаша Рогожина и роковую красавицу Настасью Филипповну – и становился уважаемым членом общества, но в последний момент Марик бросил Мышкина под поезд, в спальном вагоне которого хитрец Рогожин, так и не поддавшись дрессировке князя, увозил Настасью Филипповну заграницу.

Фильмы, которые Марик смотрел, претерпевали не менее серьёзные трансформации. Если герои ему импонировали, но досаждала трагичная концовка, он возвращал мёртвых из царства Аида на свет божий, но не спешил одарить их хэппи-эндом. Избежав смерти, они взамен награждались мучениями разного сорта: подолгу замаливали грехи, страдали от мук совести и, рыдая, просили прощения у тех, кого предали или оболгали…

Если фильм не вызывал положительных эмоций, Марик менял не только замысел режиссёра и актёрский ансамбль, но зачастую увольнял оператора и, становясь на его место, переснимал картину заново.

Искромсав гардероб стандартного сюжета ножницами своих фантазий, он засыпал в слезах, жалея себя, героиню или героя, и, в конце концов, весь мир, несовершенство которого заставляло так безжалостно его перелицовывать.

Воображение было спасательным кругом, брошенным ему небом. Держава его пребывания по-своему напоминала Титаник, на верхних палубах которого всё ещё шло веселье, а трюмы уже заливало водой. Марик Лис и его небольшое семейство – мама, папа и бабушка находились где-то посередине этого тонущего корабля. По принципу коммунального содружества они делил свою каюту с такими же винтиками безнадёжно изношенного механизма, и при этом радовались, что не оказались на самом дне. Но к радости примешивалась горечь. Жизнь на этом корабле была однообразной и безвкусной, как витрины магазинов, заставленные беспомощными атрибутами местного ширпотреба, как бесконечные очереди за товарами, всё достоинство которых заключалось в их дефиците, как настороженные, испуганные лица обывателей – участников грандиозной массовки. А тут ещё слезливая природа добавляла ко всем мелким неприятностям свои капризные перепады настроения: слякоть, бездорожье, мокрый снег, смешанный с грязью, и грустную статистику респираторных заболеваний.