Хильди чувствовала… как щёки заливаются румянцем. Магистр стоял непозволительно близко и, учитывая его невысокий рост, смотрел он отнюдь не в глаза. Широкоплечий адепт в белоснежной рубашке с закатанными рукавами картинно закашлялся, силясь подавить хихиканье.

– Олаф Линдхольм, – повернулся к нему магистр Гилли, – зайдите к целителю за настойкой от кашля. И принесите справку.

– Да я здоров! – вскинул брови тот и почесал коротко стриженный затылок.

– И на блох проверьтесь.

– Магистр Гилли! – возмутился здоровяк.

– Именно что магистр. Жгут, сканд Линдхольм.

Олаф безрезультатно махал ручищами над купелью. Выглядело довольно забавно, что подтверждало и насмешливое хмыканье остальных адептов.

– Бездари! – рявкнул цверг. – Всем назначаю вечернюю отработку.

«Это ещё что?»

Глупые смешки адептов сменились тяжёлыми вздохами.

Весь оставшийся день Хильди старалась держаться ближе к двум девушкам из группы неудачников, к которым теперь принадлежала и она сама. Юханна обладала острыми чертами лица и чёрными прямыми волосами, которые даже не пыталась собрать в причёску. Взгляд её синих глаз был полон уверенности, а движения отличались некоторой резкостью, если не дерзостью. Бригитт, напротив, являлась типичной представительницей мягких, изнеженных девиц. Аккуратно собранные золотисто-пшеничные волосы, фарфоровая кожа – Хильди без труда могла бы представить её кружащейся на балу в том дурацком розовом платье моды прошлого века. Парней она старалась не разглядывать, но не могла не отметить высокий рост и абсолютно белые, да ещё и длинные волосы Ингвара. Он вообще выглядел немного нездорово – хрупкое для парня телосложение, бледная восковая кожа, взгляд, постоянно устремлённый внутрь себя. Олаф тоже отличался ростом, но в отличие от Ингвара, был весьма широк в плечах. И похоже, что именно он был негласным лидером их небольшой группы.

«Олаф. Олаф Линдхольм», – повторила про себя его имя Хильди. На всякий случай.

Товарищи по вечерней отработке отнеслись к Хильди нейтрально. Познакомились, в друзья не приняли, но и агрессии не проявили: присматривались. В целом всё было не так уж плохо до тех пор, пока не началась эта самая отработка.

«Где я и где практическое занятие? Ничего не понимаю».

Магистр Гилли требовательно вещал со своей табуретки и обзывал всех неумехами, когда рядом с ним появилась сотканная из магии птаха. Он ухватил её за призрачное тельце, а в следующий миг в его руках вместо птички оказался листок бумаги.

– Мне нужно к ректору. Продолжайте тренировку.

Цверг, переваливаясь с боку на бок, засеменил к выходу. А спустя минут пять в помещение вошли трое. Лица утопали в глубоких капюшонах – не разглядеть. Двигались тихо. Хильди заметила их лишь потому, что с уходом магистра перестала изображать из себя того, кем не являлась, – мага, и просто глазела по сторонам.

Бригитт как раз сумела сотворить худосочный жгутик и радостно взвизгнула. Но ликование обернулось ужасом, когда водное щупальце взбесилось, набрало массу, обвило её за талию и утащило на дно купели, подняв кучу брызг. Быстро, мгновенно. Пока Хильди шокированно пялилась на беснующуюся воду, здоровяк Олаф бросился спасать – не как маг, а как простой порядочный парень, то есть нырнул следом. Юханна вышла из образа дерзкой девицы и в духе истинной аристократки бессознательно стекла на пол. Ингвар руками не махал, жгутов не создавал, но прямо рядом с ним из купели вздыбился жуткий монстр – водная голова и водные зубы в три ряда. Хильди и Ингвар одновременно шарахнулись в сторону, столкнувшись друг с другом. Ингвар отскочил, споткнулся о табурет магистра Гилли и в довершение суматохи плашмя растянулся на полу. Там его и настиг магический червь-переросток, вырвавшийся из купели.