– Нет! – Рыска схватилась за голову и еще больше сгорбилась. – То есть… оно не то что мерещилось… я знала, что так будет. Ну, будто яблоко тебе бросили: оно еще летит, а ты уже понимаешь, куда нужно подставить ладонь… Я и подставила.

Жар ничего не понял, но неуклюже обнял дрожащую подругу. Та благодарно уткнулась ему в грудь.

– А знаешь, что самое страшное? – Рыска хлюпнула носом. Жар почувствовал, что рубашка начинает промокать, но только крепче прижал подружку к себе. – Помнишь, как мы с Илаем дрались?

– Ну?

– Я захотела, чтобы он упал. И он упал. А если бы… Если бы я и ему пожелала смерти?! – Рыску колотило все сильнее. – Мне так страшно, Жар! А вдруг я однажды разозлюсь на тебя? Или на Фессю?! И тогда… – Голос окончательно перешел в рыдания.

– Зато крысы ты теперь можешь не бояться, – неуклюже попытался пошутить мальчишка. – Глянешь – она и окочурится.

Девочка разрыдалась еще горше.

– Жа-а-ар, я-а-а… У меня-а-а… Пообещай, что никому не расскажешь! Никому-никому!

– Обещаю, – растерянно поклялся мальчик. – Только ты, того, слезы-сопли вытри. Ничего ж страшного не случилось. А что ты там себе надумала…

– Я не надумала. – Рыска поерзала на тюфяке, но удобной позы так и не нашла и трагически прошептала: – Я была в Старом Доме!

– И чего? – не понял Жар.

– Ой, ты же не местный, – спохватилась девочка. – У нас в Приболотье…

Мальчик слушал затаив дыхание: Рыска так живо и красочно описала избу, крыс и умирающего путника, что будто своими глазами увидел.

– А лиса-то тут при чем? – повторил Жар, когда девочка выговорилась и выжидательно уставилась на него.

Рыска аж растерялась и немножко обиделась.

– Ты что, совсем глупый? Бывший мне силу свою передал! А вместе с ней какое-то проклятье, вот крысы за мной с тех пор и бегают!

– Бабкины сказки, – пренебрежительно отмахнулся Жар. – Мне тетка рассказывала, что на путников много лет учат, как, скажем, на кузнецов или там сапожников. У них даже община своя есть. Где ты видала, чтоб помирающие сапожники чего-то там передавали?

– Но что-то же он со мной сделал, – уже не так уверенно возразила девочка.

– За руку подержал, покуда бредил перед смертью.

– А сила откуда?

– А она у тебя точно есть? Люди иногда падают. А бешеные лисы – дохнут.

– Но я что-то почувствовала! И кровь – как тогда, в Старом Доме…

– После драки у тебя с носом все в порядке было.

Рыска совсем растерялась:

– Точно… Думаешь, мне этот ворот просто от страха почудился?

– Давай проверим, – с готовностью предложил друг.

– Как?!

– Помнишь, что говорят о неудачниках? «Сыграл с путником в наперстки». – Жар пошарил ладонью по полу и наткнулся на фасолинку, маленькую и поцарапанную: наверное, крыса вылущила и волокла в гнездо, да что-то ее спугнуло. Мальчик показушно потряс зерно в соединенных горстях, сжал их в кулаки и спрятал за спину. – В какой руке?

– В левой, – быстро сказала девочка.

– Угадала, – удивленно хмыкнул Жар. – А ну-ка давай еще раз!

У Рыски снова начали дрожать губы.

– В правой, – обреченно выдохнула она, сколько можно затянув с ответом.

Жар долго, непонятно глядел на подружку, уже такую бледную, что еще чуть-чуть – и в темноте засветится, потом широко ухмыльнулся и показал ладони:

– Не-е, в левой. А теперь?

– Теперь опять в левой.

– Не-а, в правой. Эх ты, путница-путаница! – Мальчишка отвесил подруге легонький щелбан. – Не то что из трех наперстков – из двух кулаков выбрать не сумела! Какие тебе дороги судьбы, если ты даже мимо осы на полу проползти не можешь, непременно наступишь… О! Чуть не забыл!

– Ты куда? – встрепенулась девочка.

– Щас!

Зашуршал мусор, заскрипели лестничные ступеньки. Потом внизу что-то брякнуло: не иначе друг впотьмах свернул одну из кринок.